Рассыпается в пепел краюха -
воробьи с голубями снуют.
Тихо плачет на лавке старуха…
Крошки, струйкой, сквозь пальцы текут.
А клубочек кружит под ногами,
без порядка - враздрызг и вразлад.
Хлеб невкусный и пахнет слезами –
но они всё летят и летят…
Потихонечку встала, с оглядкой…
И к контейнеру, «мышкою - шмыг».
Что-то выбрала там, для порядка,
для себя и соседок живых.
Лишь утих осторожненький шорох -
тишина… И движения нет…
Побрела…
А кладбищенский сторож,
долго-долго, глядел ей вослед:
«Эх, Натаха! Пристрою, задёшево…
И тебя и подружек твоих»...
… Вороньё гадит в хлебное крошево,
разогнав всех, залётных, иных.
Две подруги могилами бродят -
Неизбывная Боль и Тоска.
Свои ловчие сети заводят,
сквозь сейчас, издалёка, в века.
Вдовий хлебушек в глину замесят.
Осень спрячет глаза в облаках.
И повиснет надкусанный месяц
на холодных, сырых проводах.