Осенняя метель (Рассказ)

Небо, пронзительно-яркое, каким бывает оно только в начале октября, опрокинулось над городом. Единственное облачко, стесняясь своей растрепанности, спешило убраться с глаз долой. По пути эта нелепая клякса то цеплялась за колючую еловую ветку, то запутывалась в буйной кроне клена, становясь все тоньше и неразличимее на фоне праздничной синевы. Лера брела по бульвару, щурясь от солнечных лучей, которым удалось пробиться сквозь начавшую редеть листву, и почти не замечала других гуляющих. Ее настроение никак не соответствовало погожему дню и варварской пышности, с которой природа обставила свое увядание. Голубые ели казались одетыми в траур на фоне буйных костров, в которые превратились клены и осины. Дорожка и газоны пестрели яркими заплатами опавших листьев. Лера на ходу собирала самые крупные и красивые в букет. Зачем? Просто по привычке. Всегда любила рассматривать эти причудливо раскрашенные пятерни, не уставая поражаться сочетаниям цветов. Всегда, но не теперь. Не сегодня.
Со скамьи, мимо которой она проходила, снялась шумная компания подростков. Очень кстати: сколько можно утюжить бульвар из конца в конец? Лера уселась, с облегчением вытянув гудящие ноги. Ветерок лениво перелистал букет, который она положила рядом с собой, и вдруг веером разметал его по земле. Женщина с усмешкой отвела взгляд: в этой крапленой колоде нет марьяжных королей. Одни пустые хлопоты.
Неужели всего полгода прошло? Да нет, и того меньше, ведь Павел появился в мае. Ох, как он взялся за однокашницу, живущую в соседнем подъезде! Прямо-таки бульдожьей хваткой вцепился, не отдерешь. Мол, знаешь ведь, как я сох по тебе, Лерка, что в десятом, что в одиннадцатом. А ты меня не замечала, воротила нос в сторону Димона.
Все верно: и знала, и не замечала, и воротила. Но Димка погиб в Чечне, оставшись только на школьных фотографиях и еще где-то очень глубоко, - там, куда не каждый день заглядывают. Как эталон, с которым Лера неизменно сравнивала всех знакомых парней. И ни один из них сравнения не выдержал.
А тут… Устала, что ли? Как не устать, живя в тесной однокомнатной хрущобе с наполовину парализованной матерью? И вдруг приезжает Пашка на лоснящейся серебристым металликом иномарке. Пашка, которого после его женитьбы на москвичке в родном городе почти не видели. Что столичному жителю делать в провинции? Чуть больше часа на электричке, а жизнь-то совсем другая…
Но ведь вернулся после разрыва с женой, прямо-таки майской грозой обрушился. Звонки, цветы, подарки, - небольшие, но со значением. Слова; много красивых и правильных слов. Чуть больше даже, чем требовалось. Но это ясно теперь; а тогда, в мае…
Почему нет? Почему не Пашка? Вот ведь приехал; живет, как прежде, с родителями, и каждый вечер – к ней «под балкон». Нужно же как-то устраивать личную жизнь. И она не стала противиться, уступила.
Лера передернулась, вспомнив их с Павлом свидания. Наспех: в машине, в лесу, в подъезде. Старалась себя уговаривать. Ничего, она потерпит, ведь эта суета – не навсегда. Роптала все-таки изредка, - уж очень скверно чувствовала себя после этих скомканных встреч, будто в грязи вывалялась. Пашка не раздражался, отвечая всегда одинаково:
- И Москва не сразу строилась, Леркин. Сама подумай: куда нам идти жить? К моим предкам, в проходную комнату? Или к тебе на кухню? Дай утрясти все дела с женой, на это время требуется. Куплю квартиру, и заживем. Ты же умная женщина, все понимаешь.
Лера возненавидела эту фразу. Выходит, со все понимающей женщиной можно обращаться, как с шалашовкой? Да и какая из нее умница на самом деле? Дурочка. Вот и весь сказ.
Лето тянулось и тянулось, постепенно становясь все преснее, будто жевательная резинка. Но все же закончилось. Павел то исчезал по делам, то возвращался, - энергичный, жизнерадостный, чуть хамоватый. А его подруга все глубже погружалась в тоску. Лера уже почти не верила в какое-то улучшение. Надеялась, конечно, но…
А сегодня, возвращаясь из магазина, увидела возле дома машину Павла, который где-то пропадал почти неделю. Тут и сам он вышел из подъезда. С чемоданом.
- Далеко собрался, Паша?
- А, это ты, - обернулся он на голос. – Так домой, куда же еще? Погуляли – и будет. Как-нибудь навещу, не грусти.
Окатив любовницу равнодушным взглядом, будто водой из лужи, Павел сел за руль и захлопнул дверцу. Он знал, что Лера не будет скандалить. Она же умная женщина, в конце концов. Все понимает.
Поднявшийся ветер принялся, полными горстями срывая листву, отправлять ее в недолгий полет. По бульвару закружилась разноцветная метель. Мимо скамейки неторопливо прошествовала пожилая пара. Старик слегка прихрамывал, а супруга на ходу поправляла ему шарф. Лера сморгнула выступившие слезы. Слишком резкий ветер… Она тоже могла бы вот так прогуливаться. Под руку, под негромкую беседу; и чтобы карусель из пестрых листьев. Но ее спутника нет уже почти десять лет, и прогулка никогда не состоится. Прости, Дима…
Проводив стариков долгим взглядом, Лера поднялась и пошла в противоположную сторону, - домой. Хватит, нагулялась. Она почти бежала по растерзанному ветром бульвару. Все четче проступали среди крон, лишившихся пышных нарядов, силуэты елей. Осень все расставит по местам: кому облететь, превратившись в темные скелеты, кому – остаться вечнозелеными. Все правильно.