Изнанка век – экран глазниц уже потухших.
Ещё секунда и порвутся вдовьи нервы,
Под звуки гулкие Шопена «Марш фунебре».
На сельском кладбище хоронят её мужа.
Прожили долго, только бестолково как-то,
Добро – полдома, мотоцикл да две сберкнижки,
Две дочки дуры, да от дочек три малышки,
Все - безотцовщина, одной не ведом автор.
Под третью часть сонаты си бемоль минорной
Идёт процессия кто в валенках, кто в чунях,
А кто поминок щедрость винную учуял,
А кто - поплакать по чужим слезою сорной.
Встречает сам Господь в чертогах новобранца,
Без отпевания, молитвы и кадила,
Да что же делать, так уж деду подфартило:
Посредник-батюшка застрял и не добрался.
Свет светло-серый - поздней осени примета
Берёз кладбищенских листва в октябрьских плешах,
Шопен звучит, за всех усопших неутешен,
Ему кукушка метрономом вторит где-то.
Ты будешь вечно упокоен: тих и лёгок,
Не всё ль равно с почётом или без почёта,
Забыв про странные кукушкины подсчёты,
Итог которых был доложен только Богу…
