На «корпус» впереди… (Эссе)

Не так давно на страницах одного из ЖЖ было опубликовано письмо учительницы литературы Натальи Ванюшевой из Ижевска. На нее подали в прокуратуру за растление детей. Вот что пишет педагог: «В Управление образования Удмуртской республики на меня поступила жалоба. Пришёл папа шестиклассника и заявил, что я растлеваю малолетних детей, читая с ними литературу о проститутках и трансвеститах. Речь о романе французского автора Ажара «Вся жизнь впереди», за которую автор получил престижную Гонкуровскую премию… По мнению родителя и чиновников, которые не то что не читали, но не слышали о ТАКОМ развратном авторе,  - именно за распространение сведений о проституции».
Меняются школьные программы, учебники, обновляется список необходимых для чтения книг, ширится перечень произведений для внеклассного чтения. От такого изобилия, от такой свободы (которых не было при советском строе) у словесников голова кругом идет. И вопрос «Что можно читать в школе?», поднятый педагогом, отнюдь не праздный. Начался обмен мнениями в блогах и на радио. Полагаю, не грех и нам включиться в эту дискуссию.
Понятно, что в прокуратуру никому ходить не хочется. И педагог предлагает следующие оправдательные аргументы: «Пришла после головомойки к коллегам, и мы стали перебирать программные произведения, пытаясь «уразуметь», а можно ли вообще литературу преподавать: к чему не обратись – всё вредно. Раскольников – убийца, Толстой называет Ростову самкой и любуется ею, такой, Раневская – детей/дом бросила и укатила к любовнику, который её унижает и обирает… А что говорить о былинах! «Не хочу,- говорит Садко, - жить во блуде с тобой».
Далее педагог патетически восклицает: «Должен ли учитель знакомить детей с новинками современной литературы или только «корпус»  выдавать? Можно и так: «Есть ли у учителя литературы право вообще обсуждать что-то помимо «корпуса»?»
Чтобы не уподобляться критикам сталинской поры («Мы роман не читали, но осуждаем его вместе с партией и правительством…), роман я прочитал. И он мне очень понравился.
Произведение Ромена Гари (Эмиль Ажар – это псевдоним),  принёсшее автору высшую литературную награду Франции, увидело свет в далеком 1975 году. В центре повествования мальчик, воспитывающийся в своеобразном люмпенском приюте, во главе которого — мадам Роза, бывшая «женщина легкого поведения».
Роман мне показался «гибридом», по крайней мере, двух произведений: «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера и «Отверженных»  Виктора Гюго. Первая ассоциация – повествование ведется от лица «рефлексирующего» подростка (араба по прозвищу Момо), который сам стесняется своего «опыта старика», а потому то и дело подпускает в речь ругательства, иронизируя, надсмехаясь над окружающими и самим собой. Вторая ассоциация более очевидна: героя неоднократно называют именем Виктóр, кроме того, Момо дает обещание написать своих «Отверженных», поведать миру всю правду о бедных кварталах Парижа второй половины XX века.  
Собственно, это обещание он выполняет. В книге действительно заходит речь о «женщинах, которые борются за жизнь», о «перевертышах», о наркотиках. Но это всё, конечно, антураж. Книга о других вещах. О привязанности подростка к тёте Розе, об ответных материнских чувствах старой женщины, у которой, в силу профессии, не могло быть нормальной семьи. Эта взаимная  привязанность часто переходит в безумство. Эта книга о старости, об одиночестве, о том, что люди часто никому не нужны, и как они ни бьются, не могут обратить на себя внимание – а любви, заботы, понимания хочется всем. Эта книга о том, что нет черного и белого, нет плохих людей и хороших, и в душах «отверженных»  есть место благородству, отваге и жертвенности. Пожалуй, если верить автору, в люмпенах всего этого гораздо больше, чем в добропорядочных гражданах.
С последним тезисом можно соглашаться или спорить (скажем, Варлам Шаламов в «Колымских рассказах» говорит о прямо противоположных вещах), но Ажару веришь, потому что это написано талантливо, это чувствуется даже в переводе (спасибо переводчику В. Орлову - блистательная, филигранная работа).
Роман читается легко, на одном дыхании. Язык образный, афористичный. Хочется выписывать понравившиеся фразы, делиться ими с друзьями. Подросток допускает в рассказе стилистические, лексические ошибки, что придает еще большую достоверность повествованию. Момо мудр в свои четырнадцать. Он знает жизнь изнутри, но это все-таки темная сторона жизни. И замечательно, что он в конце концов встречает славных людей, которые готовы показать ему и светлые стороны бытия, принимают его в свою семью.
А что касается восклицаний и жалоб педагога, то здесь, по-моему, всё просто. Читать роман с шестиклассниками нет никакой необходимости. Это просто вредно для них. Есть масса прекрасных произведений, не менее глубоких и полемичных, о которых можно и нужно говорить с учениками, спорить до хрипоты, искать истину.
Так что дуться Наталье Ванюшевой на родителей и чиновников глупо. Я бы и сам не позволил своей дочери-семикласснице читать эту вещь – просто рано.  Учитель-словесник – это (как бы высокопарно не звучало) носитель и транслятор нравственных ценностей нашего народа: кто, если не он, расскажет детям о долге, верности, чести на примере высоких образцов художественных произведений? Литература, вероятно, единственный школьный предмет, через который педагог еще может активно воспитывать, формировать личность ребенка. Полагаю, тут можно обойтись и без «пикантных примеров».  
Книга предназначена взрослым, которые действительно смогут прочувствовать, понять то, что хотел сказать автор, оценить художественные достоинства этой вещи, задуматься о собственной жизни и мире вокруг нас.