Утки (Юмореска)

Вечером, как обычно, я сидел на скамейке в парке перед домом. Рядом присела девушка, и теперь уже мы вдвоём молча смотрели на резвящихся уток в пруду и думали каждый о чём-то своём. Дул прохладный ветерок и шелест листьев ложился «белым шумом» на наши мысли, а сзади чернела статуя худого лысого мальчика. В своей абсолютной и совершенной худобе он одиноко поднимал руки к небу посреди детской площадки.
Каждое утро, почти в одно и то же время, мимо него проходила компания из трёх маленьких девочек, одна из которых неизменно пискливо произносила «Ой, мальчик лысый». Это была шутка. Две остальные обречённо хмыкали шутке – произносимая много раз фраза потёрлась, потрескалась и потеряла свой блеск. Но девочки подсознательно ощущали своё, пока ещё непонятное, превосходство над мальчиками-сверстниками и поэтому издевались и подшучивали.
На другом берегу пруда в тот же утренний час восьмилетний мальчик просил своего старшего брата пройти с ним поближе к берегу и посмотреть на «тёть в купальниках». Брат соглашался, и они оба довольные и хихикающие бродили между загорающими, волоча на поводке упирающегося мопса.
Вокруг нас лес и болото. Зелень со свежестью ядовитых испарений. Где-то вдалеке на Марсовом поле, под правильно замикшированную музыку, проносится цепочка роллеров. Саундтрек к этому образу - инди-хаус.
Сон моих мыслей тревожит пожилая женщина. Она тихо появляется из-за скамейки, садится рядом и выжидает, когда мы обратим на неё внимание.
- Вы в бога верите? – спрашивает она.
- Да, – отвечает девушка рядом.
- Нет, - говорю я.
- А вы с ним общаетесь? – оживляется женщина, обращаясь к моей соседке. В руках она теребит листки цветастых брошюр.
- Мы в него просто верим. Зачем с ним общаться?
- Ну как же, чтобы хорошо было, чтобы знать как жить, у кого ответы искать.
- Мы и так всё знаем, да и живём, вроде, неплохо.
- И вам совсем не хочется с ним поговорить?
- Зачем? Мы вообще неразговорчивые. Только если о чём-то важном надо сообщить говорим. А тут бог. Он ведь сам с нами не будет говорить.
- Скажите, вы ведь муж и жена?
- Да, - отвечаю я. Девушка молчит и искоса смотрит на меня.
- Хочу вам сказать, деточки мои, что вы абсолютно не правы. С теми, кто верит в него и любит господа нашего - он говорит.
- Хмм, я как-то и не подумала, - говорит жена.
- Значит разговор с ним это как приз? Бонус такой?
Женщина замолкает. Ей совершенно не хочется сводить смысл беседы с богом к такому простому объяснению. Мы тоже молчим.
- Не хотите говорить о боге и не надо, - наконец произносит тётка. В наших головах проносится «вот тут она и уйдёт». Но она неподвижно сидит на скамейке. Как-то подозрительно быстро она отказывается от задуманного.
- А вы часто этим занимаетесь? – задаёт вопрос тётка.
- Чем?
- Ну, этим.
- Что вы имеете в виду?
- Ой ты господи, непонятливые они какие. Ну, этим… Друг с другом. От чего детишки родятся.
- А вам это зачем? – спрашивает жена.
- Да вы не подумайте чего плохого. Смотрю я на вас: такие вы хорошенькие и красивенькие. Глазки светленькие, губки пухленькие. Так и хочется вас в рамочку поставить, как картинку.
- Ну а причём тут секс?
- А как же, смотришь на вас и представляешь себе – как же это они блудят между собой, такие румяненькие, попочками двигают…
- Да вы, тётя, совсем извращенка?
Женщина умолкает, видно, что она обиделась.
- Ну как вам могут приходить в голову такие мысли? Вы же людям о духовном рассказываете, а тут такое? Да и не занимаемся мы любовью. НЕ ЗАНИМАЕМСЯ! Мы же муж и жена, а значит близкие родственники! А между близкими родственниками секса быть не должно, это ещё на уроках анатомии в школе рассказывают. Вот вы с братом сексом занимаетесь?
- Нет у меня брата.
- Ну а сестра?
- Сестра есть.
- Вы же с ней не занимаетесь любовью?
- Да вы что?! Я же не совсем с ума сошла! Грех-то какой!
- Вот и мы, очень любим друг друга, но секс – это не для нас. Как-то неприлично этим заниматься с родственниками.
- Ну что же вы, это так приятно. Вот мы с мужем покойником, земля ему пухом, очень любили после сытного обеда покувыркаться, срамные места помассировать…
- Фуу, - фыркает жена.
- Прекратите, женщина. Хватит нам всякие гадости рассказывать на ночь.
Тётка в очередной раз замолкает. Ждёт чего-то пару минут в тишине, поднимается и решительно уходит куда-то в темноту.
- Как ты думаешь, не слишком мы? – спрашивает жена.
- Да ну её, время позднее, хочется отдохнуть, посидеть рядом с любимым человеком, а тут такие как она…
Потом становится совсем холодно, и мы идём домой. По пути на нас обрушиваются мысли, вещи, события, существующие где-то на периферии сознания. Неощутимые, но существующие. Девушка, стоящая под душем. Красная книга, лежащая на столе, к которой обращаются в порывах и при острой необходимости, возникающей при шелесте листвы на ветру. Проскальзывающие сквозь сетку на окнах, похожие друг на друга многоэтажки, стоящие на болотах. Пролетающие дикие утки, голодные до хлебных крошек и незаметные на фоне поездов. Серая мебель и модные стрижки, прикрывающие торчащие ушки. Сжатые от возбуждения ноги, лёгкое раздражение кожи от щетины и человек, наблюдающий за тобой, в темноте. Его взгляд и улыбка, его шёпот и запах изо рта. Календарь на страницах, нестерпимое желание кусать плоть при экстазе и голоде. Всеобщая тяга к пожиранию, смерти, тихие звуки при схлопывании и мысли о потерянном времени в этих строчках.
- А знаешь что, - говорю я по дороге жене, - я тут только что придумал рассказ.
- Молодец, - отзывается жена, но мыслями она далеко.
- Начинаться он будет строчкой «Вечерело, и я с женой сидел на скамейке в парке перед домом».
- Что?
Я повторил фразу.
- С какой женой? Ты женат?
- Ну, с тобой…
- Ха, ты меня уже в жёны записал? Интересно как. Мы с тобой знакомы всего пару часов, а ты обо мне уже как о жене думаешь. И что ты там надумал?
- Ну…
- Наверное представил, как мы сексом занимаемся?
- Да ну тебя. Как раз об этом я и не думал.
- Тогда о чём? О том, как я тебе носки стираю?
- И про это тоже не думал. Просто решил, как было бы интересно посмеяться над кем-нибудь, сказав, что мы муж и жена.
- Вот как, уже любопытно. Так и быть, разрешу тебе проводить меня до дома, заодно и расскажешь, что придумал.
В темноте пустой аллеи разлетались наши голоса, тревожа сонных уток в пруду.