Не люблю декабрь. А этот особенно, наверное, потому что последний.Третий день метёт. Сыплет мелким, противным снегом. До костей пронизывающий ветер выдул всё тепло из панельной пятиэтажки. Равнодушный мир за окном ёжится от холода, скалится рожицей на запотевшем оконном стекле.
Скоро Новый Год. Надо бы съездить к родителям на кладбище. Впрочем, зачем? И так скоро свидимся. Купила три конверта, а надо бы четыре. Написать всем: дочке, сестре, ЕМУ. А четвёртый для последних распоряжений. Не забыть о главном: не хочу лежать в саване, замотанная с ног до головы, как египетская мумия. Хочу в джинсах и любимой чёрненькой кофточке, той, что с глубоким декольте. Мда, а сиськи уже усохли. Блядский вырез отпадает. И пусть, вопреки традициям, будет гроб, но без крышки, у меня клаустрофобия. А вот последнее пристанище пусть будет выложено изнутри кирпичом, белым, тут я согласна с обычаями. Заунывных песнопений муллы слышать не хочу. Музыка, пусть звучит музыка: Элтон Джон с мальчиками из «Blue» с их душещипательной сагой «Sorry seems to be the hardest world»! Чтоб щипало в носу …
Будет плакать дочка … Маленькая моя, может, мой уход изменит твою жизнь к лучшему? А ОН не придёт, я знаю. Кто я для него? Чужая странная женщина, нелюбимая, ненужная, пугающая своей непредсказуемостью. Другая рядом с ним: понятная и удобная. Наверное, вздохнёт с облегчением, что нет больше досадной проблемы.
Может, придут бывшие ученики, принесут бумажный венок «Любимой учительнице от …» Коллеги обсудят убогость жилища и прикинут материальные затраты семьи. Бывшие подруги уронят лицемерную слезу. А родственники зададутся квартирным вопросом. После поминок все поспешат по своим делам и забудут обо мне до сороковин.
Никто и ничто не изменится. Только не будет одной странной женщины ни в этом декабре, ни в следующем. А может и не было вовсе?
Зухра Абдул