***
думаешь, что включаешь Баха,
в колонках военные марши,
думаешь, что это Яша Хейфец,
слышишь жалобный свист снарядов,
скрипка звучит грубее,
колоратурное сопрано войны
на октаву выше,
кровь заливает уши,
смычок убили
рагнарек
вот оно, ощущение, будто все филологи умерли
Аверинцев Сергей Сергеевич
Бахтин Михаил Михайлович
Лотман Юрий Михайлович
и далее по алфавиту
лежат себе в пыльных гробиках
серии «Академия»,
серии «Азбука-классика»,
печатаются, не читаются,
нерэзбэ, нерэзбэ некому даже поставить
на смену пришли все как один нефилологи,
говорящие, будто филологи давно умерли,
добавляющие почему-то фразу «Мы, филологи...»,
хоронящие каждый день по одному автору
голос с задней парты их обрывает:
«ну какие же вы, - говорит, - филологи,
если все филологи давно умерли,
и вообще это работа Ницше,
а филология еще вовсе не начиналась...»
вот вам и рагнарек,
вот вам и список литературы,
вот вам и рука, качающая колыбель античности,
а сейчас помолчим минуту,
итак, Жан-Батист Поклен — умер
memory
когда на землю первый бледный снег
опустится снежинки затолпятся
у входа в вечность
дом услышит эхо
звучания далеких голосов
и он ей скажет
был ли бог и был ли бег
я наг и пег
я пепел от коробки
с изображением недетского лица
а ты была ребенком ты была
ребенком ты была с ребенком
не от меня рожденным от меня
зачатым неумело и неловко
и вот его я встретил и она
живет во мне и смотрит как живая
я говорю ей не люби меня
и кровь из носа падает на скатерть
течет по скатерти и ухает в паркет
как я в тебя тогда потом когда-то
а ты мне отвечаешь тихо нет
здесь все не от тебя
ступай отсюда
и он уйдет, хватая воздух ртом,
катая звук под липким языком,
что здесь еще они сказать могли бы
что жизнь прошла
а все-таки звучит