Этюд в багровых тонах
Опасливо, несмело веют
Уже холодные ветра,
Лист запоздало зеленеет,
И солнца луч уже не греет.
Грядет осенняя пора.
То небо пасмурно, то ясно,
То облака, то солнца свет.
И все вокруг в цветах контрастных,
Закат в тонах багрово-красных,
И в розовых тонах рассвет.
Бывает вечером случайно
Пробьется из-за черных туч
И вспыхнет вдруг необычайный
В закатном небе темночайном
Кроваво-красный солнца луч.
Природа словно в легком трансе,
Прозрачный воздух свеж и чист,
Стоят деревья в реверансе,
А на бульваре в венском вальсе
Кружит багряно-желтый лист.
Танцуют листья возле пушки,
Друг дружке шепчут о тепле,
Припомнив добрую старушку,
Мечтает у фонтана Пушкин,
Дрожит в накидке Ришелье.
Береговые скалы лижет
Свинцово-черная волна.
И птицы льнут к земле поближе,
И море грозной силой дышит,
Меня лишая сил и сна.
И где-то гром уже грохочет,
Мир наполняет темнота.
И, словно вспышка среди ночи,
Твои оливковые очи
Твои карминные уста.
Яд ва-Шем
В Освенцим, Треблинку по узколейкам
Проложены сотни последних путей.
И едут евреи, и едут еврейки,
К груди прижимая еврейских детей.
На каждом еврее, как будто вериги,
Желтеет печатью звезда на груди.
Хрустальные ночи, горящие книги,
Аресты, концлагерь и смерть впереди.
Беззвучно кричат побелевшие губы,
Взирают незряче глаза в пустоту.
Горящие печи, чадящие трубы
Бесстыдно глядят на людей наготу.
Закатное солнце стыдливо алеет,
Навечно позорную память храня.
Простите, евреи!
Простите еврея!
Я выжил. Простите меня!
Блюз
День облетает, словно лист с куста,
И в комнату вступает темнота.
По радио играет саксофон,
И веки обволакивает сон.
И будто наяву, в прекрасном сне
Любимая, приходишь ты ко мне.
Немею я, и нету сил вздохнуть,
Передо мною мраморная грудь,
Коричневые братья-близнецы -
Торчат, твердеют острые сосцы,
И лоно белое, и круглое бедро,
И кожа, словно нежное шевро.
Движения бесшумны и легки,
И, вдруг прикосновение щеки,
И локоны спускаются с плеча,
И в венах кровь клокочет горяча.
Объятия, сплетенье ног и рук,
И поцелуй твой нежен и упруг.
Ты рядом, невесома и легка,
И нету стен, и нету потолка,
Твои глаза расширились в мольбе,
Я рядом, я с тобою, я в тебе!
И ускоряется до бешеного ритм,
Пусть рухнет мир! Пусть этот мир горит!
И бурное движение крови,
Катарсис, извержение любви!
Святой огонь на нас с небес сошел!
И вскрик, и шепот: «Как мне хорошо!»
Восторг, изнеможение, покой.
И силы нет пошевелить рукой.
Обрывки слов, эскизы фраз, пастель,
А подо мной измятая постель,
Воск оплывает, угасает свет,
И никого со мною рядом нет.
Печальный блюз играет саксофон,
И веки обволакивает сон.
День облетает, словно лист с куста,
И в комнату вступает темнота.