Мишка на цыпочках обошёл свёрток, обвязанный голубой лентой, тяжело вздохнул, осторожно (чтобы не видел …этот…как его там?) вытащил из-под матраца спичечный коробок с огромным иссиня- чёрным жуком и пошёл его перепрятывать, бурча себе под нос слышанную где-то фразу: - Ходют тут разные, а потом всё пропадает…
Вместе с новым братиком и с новым креслом- кроватью в Мишину, почти взрослую жизнь с криками, воплями и соплями, ворвались новые довольно обременительные заботы, непонятные обязанности, лёгкие волнения и тяжёлые запреты.
Категорически не приветствовалось подходить к столу, где пеленали нового обитателя его кроватки, прикладывать свой тапок, к ступне младшего брата; проверять, кто, когда и как подстриг ему ногти, щекотать свёрточек, прислушиваясь, засмеётся ли кто-то внутри или нет. А также не рекомендовалось громко удивляться каждодневному, несмолкаемому ору нового члена семьи, попустительству родителей ко всему этому бесстыдству и даже давать советы родителям потуже привязать свёрток, голубой лентой к столику - всё это ВОСПРЕЩАЛОСЬ!
Малюсенькие Мишкины жизненные неприятности должны были перерастать в громадные катаклизмы… как у всех нормальных людей в этой жизни. Но не перерастали, так как на Мишкин плач уже практически никто не обращали внимания. В начале жизненных неприятностей он даже хотел обидеться, смертельно, навсегда…до обеда. Громадные катаклизмы: с рыданиями, слезами, соплями и прочими атрибутами этих катаклизм - не замечались. Так, с раннего детства человек под именем Мишка забыл о плаче. Надолго забыл..
-Ты же старший брат!- устало говорили ему и просили принести свежий подгузник.
-Ты Вадика должен защищать!- и Мишка, осторожно держа использованный подгузник на вытянутой руке, шёл в ванную.
-Ты его должен лелеять, - со смехом добавляла тётя Вера. И грязный подгузник, к всеобщему неудовольствию, абсолютно случайно падал к её ногам.
А Мишка представлял Лилю из четвёртого подъезда, и её большой бант мысленно перемещался на голову Вадику. Выходило очень противно.
Когда Мишка был уже совсем большой, в его родной детский сад привели и братика.
-Это мой брат. Младший! - мрачно сообщил он ребятам и на всякий случай, исподтишка, всем показал кулак.
Но когда в его тайнике (в ручке настоящего пластмассового самурайского меча), младшенький братик обнаружил 15 рублей и начал запихивать их в свою копилку, то за шишку на Вадикином лбе, держал ответ только старший и поэтому мультики в гордом одиночестве, весело болтая ногами, смотрел один пострадавший. Лёд на голове придавал ему вид партизана в застенках Гестапо.
Мама поставила старшего в угол и сухо негромко добавила: - В старые времена, стоял бы ты на коленках, на горохе…
А в том углу было тихо и спокойно, но, представив себя стоящим на горохе, Миша хотел спросить у мамы: какой горох она имела в виду? Консервированный или простой? Но спрашивать благоразумно не стал, так как тут же представил себя стоящим на горохе с гордо поднятой головой, а над ним завис палач с чёрным мешком на голове и большим, окровавленным топором.
Сразу захотелось спать, пить и пИсать. Но он мужественно стал рисовать пальцем на обоях воображаемого петуха. Получалось очень даже похоже, до тех пор, пока мама, через пол - часа, ледяным тоном не посоветовала держать руки за спиной. Петух как-то сразу поник, кого- то клюнул напоследок, дёрнулся, и с поникшим гребешком исчез из воображения.
Но на холодный вопрос: «Не будешь больше?»- Миша долго сопел, разглядывал носки своих тапок, из которых начинали торчать большие пальцы и, поняв, что с ответом больше не следует тянуть, неохотно буркнул волшебный пароль, вызволявший его из заточения.
Вслед за детсадиком очередь пришла и школы.
Первого сентября, на первой же перемене, практически взрослый Мишка вразвалочку подошёл к первоклашкам, и ловко сплюнув через дырку, где был передний зуб, глуховато сообщил окружающим: «Это мой младшенький, вопросы будут?».
Так как вопросов почему-то не было, приобнял брата за плечи и сказал откашлявшись:
-Ну, покедова. Если что, заходи.
Не уточнив, правда, куда заходить.
В середине четверти учителя всё мельче и неразборчивее стали писать на доске, и даже пересадка на второй ряд мало помогла. Тогда Мишка и услышал непонятное слово: глаукома.
-Очкарик!- в минуты игровой агрессии радостно кричал ему Вадик.
-Ладно, ладно, - негромко огрызался Мишка и указательным пальцем красиво и элегантно поправлял дужку больших пластмассовых очков, как в минуту опасности это делал Валерка из фильма «Неуловимые мстители».
Но однажды папа повёл Вадика в спортивную секцию и на следующий день тот разбрасывался в неограниченном количестве новыми словами: татами, вазари, кимоно, вставляя их в любое предложение в произвольной последовательности.
А новое кимоно было прекрасно! Белое, с поясом и штанами. Прелесть что за кимоно!
-Только что из Японии, - почему-то хитро пояснял папа.
В первую же ночь Вадик был с позором поднят с постели, японское кимоно было с него снято и одета простая хэбешная пижама, с наклейным Чебурашкой, которого Вадик пыхтя и сопя стал отдирать за большие уши, спрятавшись под одеяло. Но Мишка даже не поднял головы - притворился, что спит. Не его это было дело контролировать, кто, в чём ложится спать, и что они делают под одеялами. Сами уже не маленькие.
Теперь любая конфликтная ситуация заканчивалась криком Вадика: - А я тебя броском через бедро и…вазари!
Или: - А я тебе подсечку и ты на татами!
Или…(ну это просто подлость):- А у тебя кимоно нет и не будет!
-А ну, п-п-попробуй,- чуть заикаясь от волнения и несправедливости, говорил Мишка и медленно подходил к Вадику, но тот его не дослушивал.
-Сейчас мне абсолютно некогда, немного попозже! - кричал тот и срочно бежал в гостиную к начавшимся мультикам.
Вечером Миша присел за свой стол с учебниками, открыл учебник «Природоведения», прислушался к звукам за дверью и положил под него новую тетрадь в клеточку.
На первой странице крупно, красным фломастером, написал заглавие и чуть пониже мелко: «Уч 4-А класса Михаил М».
Начав писать в заглавии слово «Сочинение», вовремя одумался, аккуратно зачеркнул и переписал синим: «Исследование».
Зелёное название звучало красиво: «Как воспитать младшего брата в домашних условиях». Самому понравилось. И высунув язык, продолжил нормальной ручкой:
«…Выбирая младшего брата надо выбрать не самого крупного, а среднего по размерам и чем спокойнее, тем лучше.
Крики, угрозы и побои надо исключить из воспитания мл. брата. Лучше носить с собой конфеты, а ругательные слова использовать лишь в крайних случаях.
А высшую меру наказания, например : стояние на коленях в углу и на горохе…»Тут Миша задумался, вздохнул и дописал: - «…лучше не применять».
Умные слова так и лезли Мишке в тетрадь.
- Но не все могут это понять, - подумал он, на секунду застыв над тетрадкой.
-Поначалу лучше и полезнее кормить его молоком и лишь потом можно добавлять в ежедневный вечерний рацион шоколадки, жевачку и пепсиколу.
Эта фраза Мишке наиболее понравилась. Особенно слово «рацион». А всякие докторы cпоки, в белых халатах - отдыхают. Когда этот толстый доктор был ребёнком? Во- во! Давно!
Такие вещи надо писать сейчас или никогда!
И продолжил: «Полезно много играть с братом, на улице, дома и на свежем воздухе, но не хочьте от него слишком многого. Если он не слушается и капризнчает, то бить по голове, заламывать руки, орать на него - бесполезно. Лучше сразу пожаловаться маме и перестать с этим дураком играть.
Ест он немного, но всё самое вкусное. Поэтому надо зделать вид, что вам это есть невкусно.
Вещи носите осторожно. Мл.брат может потом долго носить их. Они должны быть чистыми и не рваными».
Достал орфографический словарь Ушакова и Крючкова, посмотрел слово, которое у него вызвало сомнение и и исправил "зделать" на "сделать".
Миша провёл ладошкой по страничке, словно подытоживая весь свой многолетний опыт, и аккуратно закрыл тетрадь. Ведь у него будет ещё уйма времени красочно дописать ещё и злодейские проступки, и неблаговидные выходки этого мелкого человека.
На следующий день, вечером, когда мама выглядывала в тёмное окно кухни, высматривая Вадика, возвращавшегося с тренировки - старший брат подошёл к ней и внимательно посмотрел в глаза.
-Мамуля, а можно и мне ходить в секцию, я буду осторожен, и очки буду снимать.
-Даже и не думай! - всплеснула мама руками.
-Для тебя это очень опасно! Никаких ударов и падений!
-Да он же очкарик! - услышал он вместе с победным топотом радостный хлопок дверью в прихожей и крик пришедшего с тренировки младшенького.
Вдруг у Миши защипало, засвербело в носу, поэтому он пошёл к себе в спальню, лёг лицом в свою любимую мягкую подушку и по его щекам осторожно, совершенно бесшумно и непонятно откуда и куда покатились неожиданно крупные, тёплые и абсолютно ненужные слёзы. Он понял, что ему ужасно хочется плакать. И он заплакал тихо и безнадёжно, по - щенячьи скуля и вздрагивая плечами, всё глубже зарываясь в подушку, чтобы его никто не слышал и не видел этой девчачьей слабости - слёз.
Всё же он старший брат.
