Причём значение слова - извратили с точностью наоборот. Гурман – клеймо распущенного обжоры. А то, что мы подразумеваем под этим словом - у французов, Гурмэ.
Алексей был изысканно ГУРМЭизирован … До первой стопки. Стоило махнуть сто грамм - резьбу срывало. Он начинал ГУРМАНить до окончания запоя. Дней пять, а то и неделю «мёл всё подряд»… Короче - любил пожрать! Надо сказать, что и пожрать – отвечало ему взаимностью. Всё, до последней захудалой калории, откладывалось про запас в подкожных хранилищах. Отвращение к пище моментально наступало, в момент отвисания печени на ладошку ниже ватерлинии. Организм трубил тревогу – и Сенцов включал «гурмэизатор».
Игра… Лёшка играл везде и всегда. В школе – в расшибалку, в институте и в КБ, куда попал по окончании вуза - в преферанс и покер. Когда во всех близлежащих магазинах поставили «электронные заманухи» - он бросил работу и снова превратившись в Лёху - стал игронаркоманить по взрослому. Череда эмоциональных перепадов в настроении супруги, ситуацию не выправила. Но неожиданно Лена отметила, что денег в доме стало куда больше, чем в период кастрюлеконструирования.
Скандалы постепенно сошли на нет. Лёхе фантастически везло в игре – всегда и везде.
Запрет на игровые автоматы, заставил его включить чуйку в режим наивысшей опасности. Он быстро освоил интернет-трейдинг, внедрившись в биржевые торги «с дивана». Если бы не взаимная любовь с «попить-пожрать» - банковский счёт мог бы стать намного тяжелее, чем похмельная голова, в переходный период.
Но Лена не отличалась ни амбиозностью, ни алчностью. Ей хватало и денег, и любви, которую уверенно позиционировали и супруг, и лабрадорша Пэлла.
Третий день с Пэллкой гуляла одна Елена. Лёха был полностью поглощён процессом выгуливания собственной души.
- Лёх, ничего нету, кроме ликёра и коньяка! Пошли отсюда!
- Пусть они сами клопов морят. А шартрез возьмём! Что мы хуже французов, что-ли?
Леха взял две бутылки с зелёной жидкостью, набрал полтележки всякой разной закуси, расплатился и пошатываясь вышел из магазина.
- Слышь, а где мы?
- Да ты чего, Лёх? Сам завёл сюда. Я тебе говорил: «Давай вмажем! Давай вмажем!!!» Нет! - Орал на всю Хохловку, что душа простора просит. Водил, водил кругами, на остановку затянул. У церкви выйти заставил, стал с попом спорить… Бабы нас, короче в пинки прогнали, в церковь не пустили. Мы на Чухлинку и припёрлись.
- Да? Надо освежить память...
Лёха, свинтив пробку, глотнул из горлышка:
«А-а, да. Это не батюшка был, а дьякон. На, будешь»?..
- Тьфу, блин! Одеколон!..
Автор вмешается на секундочку, обратив ваше внимание на массу французских словечек, ставших неотъемлемой составляющей « великого и могучего», чтобы больше не возвращаться к этому факту…
- Ну вот на хрена, ты эту парфюмерию взял? На Хохловке водки – залейся…
«Эх, Фовчик! Мышь, серая! Это же шарт…«тьфу»… рез» - Лёха забил рот «Краковской» и, давясь, пытался прочитать «дремучему мужлану» основы культуры пития этого ликёра.
- Ты знаешь какие коктейли из него можно приготовить? А-а-а! Просто мечта пьяного преферансиста!
- Ага. Вон «чик-пок» вроде торчит – пойдём с пивком разбадяжим!
- Какой же чурбан, неотёсанный! С пивком! Сказал хотя бы, с шампа-анским. Ить. Прости, Господи! – Лёха мелко перекрестился и закосолапил к пивнухе.
На улице, вдоль стены павильона была устроена стойка, заставленная пустыми пивными кружками. Народу, на удивление, было мало. За одиноким барным столиком стоял старый неухоженный старикан.
- Понимаю, не очень фотогеничная физиономия! Можно вас на минуточку, молодые люди?
- «Давай я сгоняю за пивком» - сказал Вовчик, протягивая к Лёхе руку за деньгами.
- В баре пива нет! Да из этих кружек и пить нельзя – они все провонялись одеколоном. У меня есть чистый бокал и стакан. Если бы вы выделили старику рубликов несколько – я бы сходил вам за бутылочным пивом к платформе…
- Отдыхай, батя! Дорогу молодым!
Вовчик шилом обернулся, принёс пива и бутылку водки, прицепом.
- Чего смотришь? ты сам говорил, что ерша надо забацать.
- Горбатого могила исправит….
Тяпнули по стакану шартреза. В бокал с пивом плеснули водочки – и пустили по кругу.
- Семёныч, ну ты даёшь… Ваши вроде так не пьют. А ты лупишь - аж пиджак заворачивается! Хе-хе.
- Эх, Володенька!.. Очень сложно определить, где тот рубеж, когда водка перестаёт тебе служить - и тЫ становишься её рабом.
- Но я первый раз встречаю еврея-алкаша.
- Чего ты привязался к человеку? Еврей, не еврей – какая разница.
- Да ничего страшного, Лёшенька, я не обижаюсь вовсе. Любой, после пары стопок - становится аналитиком или даже философом…
Вторая бутылка шартреза, показала донышко.
- Говорят, что это мы приложили руку в создании необходимых условий для спаивания русских. Это беда… И доля правды в этом конечно есть. Но позвольте заметить, что условия создавал быт, климат и нищета. А некоторые из моих соплеменников только воспользовались этим. Как сейчас цинично говорят: –«Бизнес, и ничего личного…» А потом, кто не хотел – тот и не пил. Помните у Некрасова: « У нас на сЕмью пьющую – непьющая семья!»
- Ну, Михал Семёныч, вспомнили Некрасова… Не люблю…Было время его выше Пушкина ставили, наши чинуши от образования…
- Это правда, Лёшенька! Был такой постыдный факт… И Сергея Александровича запрещали, в своё время.
- Алё, гараж! Вы ещё люберецких помяните – щас и заявятся! Какие – то некрасовские… Мы на Чухлинке, на всякий случай – тут своя кодла нехилая!
Семёныч, ну давай, раскалывайся – как до такой жизни докатился?
- Володенька, это же Карачарово! Я тут родился, прожил всю жизнь – здесь, Даст Бог,
и помру. Вы вдумайтесь – Кара – Чаро - во. Кара за чару… Есть такая легенда, друзья мои… Софья Алексеевна, когда была регентшей при малолетних наследниках, сюда спившихся стрельцов отселяла из Москвы. Тут ведь глухомань была непроглядная. Пьянство – грех великий. И Русь трезвая была, в своём большинстве. Это уж потом гер Питер своими кутежами дорожку к пьянству проложил… Да! Место тут гиблое! Все спиваются – и русские, и татары, и евреи, и негры…
- Ой, не могу! Ну уморил, Семёныч! Значит и все твои поспивались тут?
- Да, конечно – это легенда красивая, за которой свой грех прячешь. Есть ещё одна легенда, связанная с Иваном Васильевичем Рюриковичем, нашим Грозным царём-батюшкой. Якобы он ссылал сюда людишек, заподозренных в колдовстве. Такая вот кара за чары. Мои все от меня давно отмахнулись, да поразъехались. Кто в Израиль, кто в Германию, кто в Америку… Мы с братом тут жили, вдвоём. Гриша меня на пятнадцать минут старше… В Канаду в прошлом году уехал…
Семёныч глотнул заряженного пивка: « Машиной его там задавило… Насмерть…»
Ребята наперебой стали выражать дежурные соболезнования.
- Слушайте! Зачем надо было через весь мир лететь в эту Оттаву, чтоб тебя там задавило?.. Ему что, в Москве машин мало?.. Я даже на могилу не могу сходить...
Помянули Гришу. Семёныч ещё долго рассказывал всякие интересные и поучительные истории. Незаметно к их столу прибилось ещё пару жаждущих имяреков. Лёха стал заряжать Вовчика в лабаз.
Вдруг старик снопом рухнул под стол.
- Семёныч, Смёныч – ты что? Вовка! Скорую! Скорую!!!
Через полчаса вальяжный фельдшер заявил: « Ну и на хрена тащились сюда? Мы жмуров не обслуживаем. Вась, труповозку вызывай…»
Наверное смерть этого старика – стала для Лёхи таблеткой от его чары… Не то, чтобы он покойников никогда не видел – но что-то повернулось в сознании, перещёлкнув настройки. Семёныч, ещё долго «приходил» по ночам, и своим тихим, журчащим голосом рассказывал…Рассказывал…
Лёха не пьёт с той поры. Квартиру продали и купили на Ордынке хоромы. Лена родила мальчишку, округлилась малость и нет – нет, да затевает с холодильником игру в любишь – не любишь. А Лёшка – гурмэ, настоящий…До сибаритства…