Стало быть, некогда, очень давно, всегда тому назад, в вечном ничте вдруг вырос цветок. Он был такой не очень большой. Был маленьким пару вечностей. Но ему захотелось вырасти – и он стал расти. Он питался вечным ничтом. Он в нем купался, пил его и дышал им. И Цветок этот был прекрасен. По мере роста он становился еще и ужасным. Когда хотел этого.
Затем он решил, что висеть в пустоте ему очень скучно. Сперва цветок начал двигаться вокруг своей оси. Медленно и плавно. Он этого у него стала кружиться голова и он потерял равновесие и полетел куда-то, медленно и плавно. И от этого движения он стал расти уже всерьез. Чтобы удержаться во время кружения, нижние лепестки удлинились и отклонились вниз и по мере роста стали листьями. А лепестки увеличивались и увеличивались, и их число стало тоже увеличиваться.
Цветку больше всего нравилось кружиться, но иногда он еще и приплясывал. Вообще он всегда делал только то, что хотел. Он менял цвет лепестков, менял их форму, менял ритм кружения и даже в какую сторону кружиться. Всё это время от этих действий происходил непрерывный рост лепестков. Они иногда шелестели и шуршали. Было очень странно, как из ничто мог вырасти такой гигантский и дивный живой цветок!
Может быть - весь секрет был в том, что ему было очень интересно?
Все это продолжалось так долго, что мы не в силах назвать это число лет. Кончилось все это тем, что внутри лепестков и на них выступила роса. Из центра цвета выступил нектар и разлетелся по лепесткам. И роса стала тоже кружиться на разных лепестках и внутри них. На некоторые капли попали частички нектара. А цветок все рос и рос. Капли росли вместе с ним, от холода они затвердели и закаменели, но внутри они сохраняли тепло цветка, а от вечного вальсирования некоторые разогрелись так, что на поверхности капель все-таки кое-где вновь появилась влага. А другие разогрелись так, что стали жечь и светиться.
Цветку было от этого только веселее. Он вырос таким, что добраться от кончика одного лепестка до серединки и до кончика другого лепестка стало нужно времени так много, что его можно было сравнивать со временем роста цветка. И так на разных лепестках Мирового Цветка и внутри них появились планеты и звезды, а на некоторых из планет стали плескаться океаны.
Но цветок не был бы цветком, если бы его лепестки и листья не только росли, но увядали и отмирали. Конечно, этот процесс был таким же, как и рост лепестков. То есть долгим-предолгим. И когда из многих лепестков получалось лишь сухое и темное, близкое к праху вещество, оно не выдерживало кружения, отваливалось и разлеталось и крошилось на мелкие части разной величины и формы, попадало на растущие лепестки, и все, что на них находится, иногда соприкасалось с этим сухим веществом. От этого совершалось много разных явлений. Например, кое-какие горячие капли взрывались со страшным треском и приключался маленький пожар, в масштабах лепестка или двух, если они оказывались неподалеку. Иногда пыль становилась неким образованием на поверхности этих капель, если они к тому времени были еле теплыми. Там, где божественный нектар попал на в меру теплую каплю, происходили разные удивительные вещи. Пыль и нектар мешались между собою, и вылепливались какие-то новые чудеса. Какие-то крошечные не то живые, не то не живые существа появились на них. Собственно, так и должно быть, ведь цветок-то был живым, и загадочные частицы летели из его центра во все стороны и вот они стали прорастать. В новых условия прорастающие семена были не похожими на своего прародителя. Условия-то были очень разными. В любом случае, Мировому Божественному Цветку все это очень нравилось. Отмирающие лепестки ему несколько мешали, и он их стряхивал, активно приплясывая и подпевая. Надо ли вам рассказывать о том, какую форму принимали и принимают все эти крошечные частички капель росы и нектара, и какие семена проросли и что из них вырастало, а что зачахло? Вы и сами можете все это предположить. Мы живем на одной такой капле, смешанной с нектаром. Мы и сами с вами проросли из этих семян или спор дивного цветка. А уж какие они там на других сторонах нашего лепестка, а тем более на других лепестках, мы или наши потомки когда-нибудь узнаем. Но что-то общее в нас все-таки быть должно, хотя и разного очень много, ведь с одной стороны чашечки тепло и темно, а с другой холодно и сухо, а сверху сильный ветер и падают частицы обломанных лепестков, а снизу всегда пыльно от сыплющегося праха с листьев. где-то кружение и качание очень сильное, а где-то еле заметное.
Но мы все должны хорошо понимать ритм и мелодию детей Цветка, горячих и холодных, светящихся и непроницаемо черных, и движение, вечное движение, которые и есть жизнь. Вечный танец и кружение тому подтверждение. И так это все продолжалось и продолжается по сей день, и будет вечно, скорее всего.
И чтобы всем было божественно хорошо, надо помнить о том, откуда мы взялись, петь и кружиться под добрую музыку вальсов и сарабанд, и прядать в диком танце, копирующем прыжки первых жителей нашей капельки-Земли, всяких там тигров и слонов, не говоря уже о дикобразах.
И кто не верит этому, нехай ему будет грустно!
23.10.2014
Вот, стало быть, жизнь (назовем все своими именами) на лепестках божественного Цветка - явление очень редкое.
Божественное это явление.
Потому что всякие там прочие минералы и химические элементы - неодушевленные предметы, а Цветок Мира мыслит и испытывает желания. Собственно, Мир весь потому и был им выплясан, что ему стало скучно и захотелось чего-то. И это оказалось интересно и имело последствия.
А до того он спал в вечном ничте. Спал, потому что было вокруг него ничто. Не на что было смотреть. И ничто было лишь потому, что он спал. Но он видел сны. И ему захотелось эти сны сотворить, чтобы они не улетали, и были всегда.
И одной из первых Цветок испарил воду. Попляшите вы столько, и вы тоже тоже взмокнете, уверяю вас! Вода, естественно, стала его же питать и лежать на лепестках и листьях в виде капель росы.
Вообще многое произошло лишь оттого, что этого хотелось Цветку. Но когда это многое уже существовало, в некоторых крупинках божественной росы стало появляться нечто, наделенное волей и желаниями.
Оно было сначала такое же крошечное, как и Цветок. Это было очень радостно. Собственно, этого он и хотел, когда стал расти. чтобы быть не одному. Но Цветок увидел, что некоторые из этих маленьких по глупости и малости хотят чего-нибудь не того. Например, они стали грызть друг друга и его божественные лепестки! И пришлось ему из глубин своего Себя выделить разные вещества, которые могли уничтожить это маленькое и неприятное. Хотя и содержащее часть его божественного разума.
Тогда эти маленькие и божественные немного изменились и стали не просто грызть лепестки, но маскироваться под кого-то полезного. И пока они росли, Цветок не ощущал ничего дурного. И лишь когда они скинули маску полезного, и показали себя, пришлось принимать экстренные меры: Цветок стал резко трястись, так, чтобы эти вредители посыпались градом с Его лепестков вниз, в вечное и страшное ничто. Вообще говоря, ничто было никаким и вовсе не страшным, но для тех, кто жил на лепестках, оно всегда было жутким, ведь там было всё не так, где они могли существовать. И они упали вниз и погибли, пока падали, и по дороге сгнили и засохли, и почернели и побелели, и рассыпались в прах.
Но один, самый маленький, вылупился позже других. Он еще не перелинял к тому времени, когда Цветок, сотрясаясь, уничтожал вредителей. И вообще он уродился слабым и жалким. Он в ужасе видел, как гибнут старшие такие же, как он. И понял, что надо маскироваться еще сильнее. Делать вид, что тебе вовсе не хочется никого погрызть. Питался он, как его полезные родичи. И ждал своего часа.
27 октября.
продолжение, возможно, следует, если меня не загрызут атеисты и... фанатики.
из будущего сборника "мини"
