Гуманоиды и чечевичная похлебка (Рассказ / миниатюра)

Когда пришельцы прилетели на нашу Землю, а это было давно, очень давно, они в пути проголодались. Им повезло, они приземлились куда-то к очагу, на котором уже булькал в котле обед или ужин, я точно не знаю. Может, и завтрак. Они не были воинственными, они были исследователями. То ли у них там нефть кончалась и им приходилось ее искать по всей Галактике, то ли что еще наподобие вольфрама, без которого не полетит ни один космический корабль. Оружие они держали наготове, однако по нашим земным меркам оно было не похоже на оружие.
Выглядели гуманоиды так, как и положено выглядеть после крутоверти и свистопляски перелета. Бледными и осунувшимися. Хотя и с блестящими от любопытства глазами. И местные увидели просто путников в странной одежке, зеленых от усталости, худощавых от голода человечков. И пригласили их к очагу. Как и положено.
Всегда и везде путников полагается сперва накормить и напоить. И была это, наверное, чечевичная похлебка. С мяском, с лучком, с чесночком, с морковью и перчиком, с лаврушкой и петрушкой. Скорее всего, она была сварена в консистенции кулеша, он же кондёр, а это густая похлебка или жидкая каша. Самое то, что надо для падающих с ног межпланетчиков. Они поели, запили отваром таежных ягод, молоком буйволицы или козы, не знаю наверняка, а может быть - сидром или ежевичным вином, и потянуло их вздремнуть. Постелили им охапки сена, прикрытые рогожками, солнышко светило, разморило наших гуманоидов, они сладко спали и видели счастливые сны.
А когда проснулись, ощутили носовыми рецепторами запах бесподобных щей или борща, я не могу вам точно сказать, была там свекла или нет. Полная миска борща на нос каждого гуманоида, и со сметанкой, и гречневая каша с маслом коровьим, с парой котлет из говядины и кабачка, а может быть, то были пирожки с поджаренными колбасками, а потом оказалось, что пирог с ягодами тоже готов, и яблочный или грушевый узвар тоже тут как тут. Их потом еще и в баньку пригласили, или это была сауна, или древнеегипетский бассейн, какая, собственно,  разница, ну, разве что, потчевали потом несколько иначе, а чем плохи финики или шашлык из нежного барашка, да с лепешкой, да с пивом ячменным, да с пилавом, а после всего - розовое вареньем со сливовым компотиком?
И лететь им что-то никуда от нас не захотелось. Им было и тут хорошо. Они стремительно вписывались в окружающую среду, местные песни и пляски, сказки и мифы, обычаи и праздники были новы и милы душам путников, а какая была здесь рыбалка, и сказать нельзя. От добра добра не ищут.
А главное, ну вы встаньте на их место: лететь обратно, это же - опять эта паровая хлорелла и чайный гриб.
Это было свыше человеческих сил!
Колесо было, кажется, изобретено еще до них, но вклад в дело прогресса наши поселенцы внесли. А какой, этого история не рассказывает. Надо думать, значительный, ведь так было не один раз и не два: сами понимаете, каждая новая партия пришельцев помалкивала и ничего на свою планету не сообщала. Уж они своих знали! Поналетят, попортят всю экологию, людишек перестреляют, воздух этот божественный отравят, было на Земле хорошо, да и не будет. А долететь сюда еще раз было непросто и небыстро. Проходило несколько поколений, а то и столетий, и история повторялась.
Последующих астронавтов усаживали уже за льняные скатерти с узором меандр, им ставили блюда с жареными баклажанами с курицей, с гранатовым соком, и кувшины красного вина. Сажали их за дубовые резные столы с бочонками кваса да ендовами меда, с жареной веприной, с пряженцами коричными, да с ватрушками творожными и шанежками ореховыми, с медовыми пряниками, с мочеными яблоками, вареники с черникой, вареники с вишней, вареники с творогом. Подавали им пироги с грибами, с вязигой, с капустой, с говядиной, с курагой, с рисом, с морковью и тыквой, с орехами и черносливом, да расстегаи на четыре угла, а подовые пироги с начинкой из стреляной дичи имели по нижней части жировую пропитку в три пальца толщиной. Про окорока цельные с розовой слезой, про осетров на пол-стола и серебряные судочки с черной икрой я лучше промолчу.  Я не назвала и трехсотой части того, чем лакомились наши гуманоиды - лучше возьмите поваренные книги о национальных кухнях народов мира, и вы никогда не усомнитесь в моем рассказе.
А уж какие там им играли за ужином флейтисты да гусляры и прочие волынщики, и какие они там пiсни спiвали над Днiпром, над Доном, да над речкой Курой и Тереком, не говоря уже о Сене, Темзе, и Ярроу, не говоря уже об оркестрах Санкт-Петербурга и цыганских хорах у Яра и Стрельны. Никакая Великая Депрессия не отменила застольных песен. «Those Were The Days», то бишь «Дорогой длинною», песня русских эмигрантов Бориса Фомина и Константина Подревского, пережила все войны и революции, и спела ее вновь Мэри Хопкин, для чего пришлось перевести текст на английский язык, а потом пели полсотни исполнителей, в том числе Долли Партон, которая догадалась исполнить ее под перезвон фужеров и лязгание серебряных вилок по фарфору. Заканчивалась пора Великой охоты, завершалась жатва, наполнялись погреба, закрома, тарелки и бокалы, а тут и новые гости появлялись:
- А вот и гости дорогие - откушайте, чем бог послал!
Ну, а буковка «р» из правдивого самоназвания наших дорогих гостей и поселенцев - «гурманоиды» - выпала где-то по дороге, и осталось для истории скромное слово - «гуманоиды».