Anonimus
Резюмируя мои предыдущие несуразмы: «За что я люблю и не люблю мужчин», - мне подкинули идею развить очередную несуразную тему: «За что мужчины любят меня»! Я, естественно, клюнула на эту идею и сейчас попытаюсь развить её хоть в какой-то, пусть даже самой незначительной, степени, ибо определить достоверно ЗА ЧТО они любят меня (да и любят ли вообще), нет никакой возможности.
Поразмышлять на эту тему надо было бы предложить не только мне, но и непосредственно тем самым, якобы любящим меня, мужчинам, каковые отсутствуют среди мужского контингента, представленного на данном сайте, поэтому, отставляя этот вопрос открытым, я говорю всем Адью и смело выхожу в одиночное плавание среди безграничных просторов моих воспоминаний и весьма ограниченных просторов анализа и самоанализа, ограниченных моей явной неспособность к таковым.
Итак, с чего мне следует начинать? Видимо, следует начинать с классификации, ибо это – самый верный путь для начала и проведения любого анализа, даже анализа столь сомнительного свойства. Я позволю себе предположить, что мужчины, которые могут любить меня хоть за что-то, делятся на следующие категории:
1. Родственники (исключая ближайших кровных родственников, любящих меня братской и родительской любовью и не представляющих особого интереса для данного анализа)
2. Друзья детства
3. Просто друзья
4. Мои явные поклонники
5. Мои бывшие любовники
6. Категория, которая пока ещё не идентифицирована
Мужчины, относящиеся к категории «родственники», любят меня простой родственной любовью в силу наших родственных взаимосвязей, и всем им достаточно знать, что я жива, здорова и благополучна. В моменты разнообразных родственных мероприятий они, исходя из степени родства, либо совсем не уделяют мне внимания, либо проявляют незначительный интерес, либо готовы пообщаться со мной недолго и поделиться той информацией, которая, опять-таки, не выходит за пределы того, что имеет отношение к ним самим или ко всем остальным родственникам. За пределы этого их любовь ко мне не простирается и может быть охарактеризована выражением «постольку - поскольку». С этими мужчинами всё понятно.
Далее идут «Друзья Детства». Это та промежуточная категория, которая, как мне кажется, основным боком примыкает к категории «родственники», а не основным – к категории «мои явные поклонники». В чём-то мужчины, представляющие эту категорию, сильно напоминают мне моих родственников; точнее - тех из них, кто готов недолго пообщаться со мной и поделиться информацией, касающейся их самих или остальных родственников. Разница заключается в том, что «Мужчины - Друзья Детства» всё-таки, слава богу, не родственники (в худшем смысле этого слова) и с ними можно, без каких-то остаточных опасений, курить, выпивать, выражаться без соблюдения цензуры и обсуждать вопросы любого плана, влоть до самых интимных. Они, как вы понимаете, «моё поколение». Мы вместе слушали Цоя, мы вместе мужали во время развала страны, мы вместе прошли через дефолты, инфляцию, рэкет, тотальный дефицит и начало дикого капитализма. Нам есть что вспомнить и их "любовь ко мне" кажется мне более «родственной», чем любовь настоящих родственников. Это и понятно, поскольку именно им – друзьям моего детства - доводилось на протяжении долгих десяти лет и задолго до всех дефолтов решать за меня контрольные по математике, мыть со мной полы в кабинете, засовывать мне снег за шиворот, подкрепляться принесёнными мною бутербродами и играть со мной в подкидного дурака или в бутылочку на заднем школьном дворе. В целом я берусь предположить, что они любят меня и за эти воспоминания, греющие и сердце, и душу, и за то, что несмотря на то, какими они стали, я всегда буду относиться к ним с прежними чувствами и видеть в них не каких-нибудь "КНБшника Ахметова", "владельца ночного клуба Тяна" и "временно безработного Савичева", а просто Булу, Серёгу и Саву. Это, насколько я понимаю, та любовь, которой не страшны ни время, ни расстояния; она качественна, перманентна и с годами становится только прочней и нежней.
Следующая категория - это «Просто Друзья». Эта категория крайне малочисленна, поскольку к «мужчинам – друзьям детства» можно отнести, по идее, всех моих бывших одноклассников мужского пола, а «просто друзей» у меня насчитывается всего лишь пять человек. Это мои бывшие коллеги – люди разного возраста и в основном они все гораздо старше меня. У нас нет большого количества общих воспоминаний, согревающих душу и сердце, но есть воспоминания по части того, как мы весело проводили время на работе или в ближайшем к месту работы кабаке. Любят они меня, как я бы взяла на себя смелость предположить, за мою непосредственность, за мой нестандартный склад ума, за моё философское отношение к жизни, за мою способность адекватно оценить их самих и за возможность беседовать со мной на любые отвлечённые темы. Понятно, что все эти мужчины – большие интеллектуалы, владеющие тем самым «искусством беседы», о котором я упоминала в предыдущей несуразице, и общение с ними подтверждает известный афоризм Сента-Экзюпери, гласящий о том, что единственная роскошь на свете - это роскошь человеческого общения. В любом случае эта любовь тоже кажется мне перманентной и качественной. Она основана на большом взаимном уважении и такой же большой взаимной симпатии. Даже если они и видят во мне «прежде всего женщину, а потом уже всё остальное», то виду не подают и за это я им весьма признательна. Более того, скажу откровенно, такие мужчины мне нравятся гораздо больше, чем те, которые видят во мне только женщину. В идеале, конечно, должно присутствовать и то, и другое, и для этого существует отдельная категория мужчин, именуемых мною «мои явные поклонники».
«Мои явные поклонники». Это – самая многочисленная категория, и именно из их числа выпестовывались мои бывшие любовники. Мои «явные поклонники» толпились вокруг меня начиная с моих ранних студенческих лет, когда я впервые обрела некоторую самостоятельность и независимость; толпятся и по сей день, и, полагаю, будут толпиться до того печального момента, пока я не отойду в мир иной. Что самое интересное, видимо именно в этот печальный момент их, дословно выражаясь, столпится вокруг меня больше всего. Но не будем о грустном. Количественный и качественный состав моих «явных поклонников» постоянно варьируется. Некоторые из них стали поими поклонниками лет двадцать назад и остаются таковыми и по сей день; некоторые возникают и исчезают как метеоры, оставляя яркие следы в моей душе; а некоторые то появляются, то исчезают, то снова появляются. В этой обширной категории объединились художники и музыканты, профессора и студенты, физики и лирики, хирурги и терапевты, адвокаты и люди с криминальным прошлым, государственные деятели и деятели науки, видные политики и законченные неформалы, элита и андерграунд, миллионеры и бомжы, никому неизвестные программисты и всем известные журналисты, алкоголики и непримиримые трезвенники, дзен-буддисты и католики... то есть - в общем и целом - мужчины самых разных мастей, возрастов, умов, способностей, происхождения и социального положения. Всех их объединяет одно – признание моей красоты - как неопровержимого факта и, вслед за этим, признание моего ума - как неопровержимого факта. Два этих факта, вместе взятых, убивают их наповал. Они, насколько я понимаю, любят меня пылкой и неугасимой любовью, проявляющейся в том, что они готовы безвозмездно украшать мою жизнь чем только я ни пожелаю – в соответствии с их индивидуальными возможностями и их потенцией (в широком смысле этого слова). Музыканты готовы часами играть для меня Баха и Шуберта; журналисты готовы брать у меня интервью и помещать мои фото на первые страницы кооперирующих с ними изданий; программисты бесплатно наводят порядок в моих компьютерах; адвокаты консультируют; художники пишут мои портреты; хирурги, вырезая мне гланды, утраивают количество реланиума8 поэты посвящают мне стихи; физики начинают водить меня по ресторанам и даже беседуют со мной о фотонах и электронах; миллионеры покупают мне билеты на Кубок Европы с местами не в нижнем ярусе и даже не возле комментаторской кабинки, а в самой Королевской Ложе, где я имею возможность лицезреть в непосредственной близи Принца Чарльза с сыновьями; алкоголики жертвуют последней бутылкой пива; непримиримые трезвенники угощают меня не пивом, а Камю или Мартини – в зависимости от ситуации; буддисты уверяют меня в том, что в своей следующей жизни я реинкарнирую в «высшее существо»; католики закрывают глаза на моё наполовину мусульманское происхождение; мусульмане закрывают глаза на моё наполовину христианское происхождение; государственные деятели интересуются у меня, правильную ли государственную политику они проводят; политики-оппозиционеры доверяют мне вести от лица их оппозиционных партий массовую агитацию населения; а неформалы агитируют меня вступать в их неформальные объединения под загадочными названиями вроде «Чёрного Квадрата» или «Зелёного Треугольника». Астрологи сулят мне здоровье и процветание – согласно расположению светил в моих натальных картах; рецедивисты всегда готовы совершить ради меня очередное ограбление банка и они-то как раз и относятся к числу тех, кто периодически выпадает из моей действительности, видимо, удостаивая своим посещением «места не столь отдалённые»; а бомжы, половина из которых – люди с высшим образованием и научными степенями, ведут со мной разговоры на философские темы и дают мне понять, что они – не бомжы как таковые, а современные Диогены.
Кроме этого, мои «явные поклонники» обожают преподносить мне дары. Из Голландии, к примеру, я обычно уезжаю, обвешанная сабо и сырами, а из Испании – кастаньетами и колбасами. Знакомые украинцы всегда презентуют мне необъятных размеров бутыли с домашней горилкой, а знакомые грузины – глиняные кувшины с Вазисубани и Кинзмараули. Одним словом, все мои «явные поклонники» являются истинным украшением моей жизни и ярко освещают мой путь своим неустанным вниманием и заботой. Без них моя жизнь была бы такой же пустой и невыразительной, как аквариум без рыбок или камерный оркестр без скрипок. Слава богу они есть, они существуют повсюду, им несть числа и они поддерживают моё убеждение в том, что феминизм – изобретение женщин, обделённых мужским вниманием и восхищением. Я – не феминистка. Я люблю мужчин. Я отдаю дань уважения их уму, их упорству, их выносливости, их умению возглавлять оппозиционные партии, руководить государствами, рассчитывать натальные карты, писать компьютерные программы, заниматься протонами и фотонами, опрерировать на живых тканях, забивать голы, играть на биржах, создавать неформальные объединения, уходить в андерграунд, сидеть в бочках и рассуждать при этом о неоницшеанстве, боксировать, грабить банки, выращивать виноградники, чинить канализацию, объезжать лошадей, пилотировать боинги и делать всё то, чего бы я никогда не смогла сделать ни в этой своей жизни, ни во всех последующих, если мне суждено будет каждый раз появляться на свет в виде женщины, а не мужчины. Завершая разговор о моих «явных поклонниках», я хотела бы только добавить, что мне, на самом деле, почему-то кажется, что любят они меня вовсе не за мой ум и не за мою красоту, а за то, что я продолжаю смотреть на них восхищёнными глазами - что бы они ни делали и чего бы они при этом ни говорили. Я являюсь их «явной поклонницей», а они – моими «явными поклонниками». Вот и всё.
Мои «бывшие любовники», как уже упоминалось выше, выпестовались из числа моих «явных поклонников». В их число входят те, на кого я, по всей вероятности, смотрела слишком восхищёнными глазами. Их, разумеется, немного; я бы даже сказала – меньше, чем мне хотелось бы, но здесь уж как есть, так есть. В число моих бывших любовников входят (в порядке строгой хронологии): один бедный политэмигрант, несколько бедных музыкантов (что говорит о том, что музыкантов я всегда любила особенной любовью), один актер из тбилисского театра, один альпинист, один хирург, один молодой человек, возглавлявший прибалтийскую конфедерацию по кунг-фу, один физик, занимавшийся проблемами термодинамики, один профессор, преподающий историю Тайланда, один дипломат из Женевы и один золотопромышленник. Все они любили меня неизвестно за что; видимо, каждый за что-то особенное; и каждый любил по-своему; и все они расстались со мной не в силу угасания их любви, а в силу особых жизненных обстоятельств, как это всегда и бывает. Следует добавить, что я их тоже любила – кого-то больше, кого-то меньше (а кого-то я совсем не любила, но не скажу, кого).
На этом я перехожу к последней – неидентифицированной – категории. Она зарезервирована для той категории мужчин, которую я назвала бы следующим образом: «Мужчины, которые полюбили бы меня, если бы встретились со мной». Самые догадливые, вероятно, догадались, что речь идёт о Прекрасном Джулиано, который полюбил бы меня за мою безумную любовь к нему, за мою неземную красоту и за моё мастерство по части приготовления спагетти.
В завершение я могла бы сказать, что все мужчины, которые любили меня, продолжали делать это невзирая на мои бесчисленные недостатки, и это – самое главное, поскольку любят, как известно, НЕ ЗА ЧТО-ТО, а НЕСМОТРЯ НА...
Они продолжали любить меня, несмотря на следующее:
Несмотря на отсуствие склонности к поддержанию постоянного порядка в доме...
Несмотря на упорное пристрастие к алкоголю и никотину...
Несмотря на на упорное пристрастие к кофе и шоколаду...
Несмотря на упорное пристрастие к графомании, отнимающее половину времени...
Несмотря на упорное пристрастие к рисованию, отнимающее вторую половину времени...
Несмотря на постоянный флирт с другими мужчинами...
Несмотря на неумение готовить что-нибудь мало-мальски съедобное за исключением спагетти...
Несмотря на разведение в доме кошатника и собачатника...
Несмотря на приходы в постель не раньше трёх часов ночи из-за пристрастия к графомании и рисованию...
Несмотря на...
На этом интересном моменте я заканчиваю, дабы не дискредитировать свой светлый образ в ваших глазах окончательно.
