Всю прошлую ночь напролёт меня преследовали кошмары.
Сначала мне приснилось, как я в детстве стащил у бабушки три рубля и потом потерял их через дырку в кармане брюк… Это, конечно, нельзя назвать кошмаром в прямом смысле слова, но сон был весьма неприятный, особенно его концовка.
Затем я полночи блуждал по бесконечному лабиринту, а когда наконец нашёл из него выход… В общем, это оказалась зелёная дверь в тупике, на которой было написано сияющими золотыми буквами: «Добро пожаловать в Копролэнд! Вход только. Выхода нет» и ещё — буквами помельче: «Обед без перерыва». Я постоял перед этой дверью в нерешительности, предчувствуя, что её не стоит открывать, но тут она вдруг сама приоткрылась, и кто-то грубо схватил меня и стал тянуть внутрь. Мои попытки вырваться закончились тем, что я поскользнулся на мокром полу, упал головой вперёд по ходу движения и с ускорением влетел на животе по какой-то липкой гадости прямо в просторное сумрачное помещение, оказавшееся чем-то вроде концертного зала — с рядами кресел у стен и подобием сцены в центре. Зал был полон зрителей, а представление, вероятно, уже началось, поскольку на меня тут же зашикали со всех сторон, требуя тишины и порядка. Я растерянно извинился, сел на свободное место и посмотрел на тускло освещённую сцену. В этот момент луч прожектора выхватил на сцене человечка в маскарадном костюме комара с огромными понуро повисшими крыльями из натянутой на проволочный каркас марли и длинным хоботком, свисающим с шапочки-маски. Человечек, подозрительно похожий на одного моего знакомого поэта, испуганно озираясь по сторонам, жалобно попискивал и умолял кого-то отпустить его домой, затем явно не к месту затянул тонким дрожащим голоском: «Джингл бэлз, джингл бэлз…» и безвольно упал на колени. Тотчас позади него зашевелилась объёмная тёмная масса, ошибочно принятая мной сначала за декорацию, и вдруг неуклюже приподнялась на лапах, оказавшись гигантской синей жабой, в которой я в шоке узнал редактора городской газеты, отказавшего мне недавно в публикации моей последней статьи. Бывший главред, обратившись в отвратительное земноводное, беспрестанно пускал в предвкушении обеда слюну-слизь, заляпав ею уже весь пол в зале (вероятно, именно на ней я поскользнулся вначале), ворочал во все стороны огромными выпученными глазами и позвякивал толстой золотой цепью на безобразной бугристой груди. Внезапно он громко зачмокал, весь напрягся, раздулся и, широко раскрыв свою жуткую пасть, длинным липким языком в мгновение ока слизнул со сцены и заглотнул внутрь испуганного человечка, не успевшего даже шевельнуться. Я вскрикнул от неожиданности, и на меня снова все зацыкали. А жаба-редактор, смачно отрыгнув и поводив горизонтальными зрачками по залу, остановила вдруг свой леденящий душу взгляд... на мне! Я понял, что это конец, и уже не мог точно определить, от слизи у меня мокрые штаны или от страха. И тут верхняя часть жабьей башки резко, подобно крышке люка у танка, откинулась назад, и из самой утробы выскочила на пружине, как чёрт из табакерки, лысая человеческая голова с окровавленной шеей. Голова заверещала на весь зал: «Жуть, тот, как его, жуть, жуть!» и сразу же нырнула обратно внутрь. И всё стало на место. Чудовище-главред вновь закапало слюной и, указав непропорционально маленькой лапкой на меня, зычно гаркнуло голосом трамвайной кондукторши: «Ваша очередь!» Я почувствовал, что мне не хватает воздуха, в ужасе вскочил, пытаясь развернуться и бежать, но снова поскользнулся на слизи и в фатальном полёте понёсся прямо в разинутую бездонную пасть к ненасытному ультрамариновому монстру…
И проснулся весь в холодном поту. Наверняка сон этот приснился мне неспроста...
