Римский мотив
Старший Плиний на скамье у дома
розу вяло теребит меж пальцев.
Ноша жизни к сумеркам весома,
это очевидно...
Постояльцев
на земле как будто бы хватает,
мало мудрых, но и это кстати.
… Был торговец нынче из Китая
или Индии, так там совсем иначе
на гробницы смотрят, веселее.
Ум способен на такие штуки!..
Кровь бежит по жилам, но не греет,
и зевотой сводит рот от скуки.
Раньше отношения с тираном
занимали мозг мой, но отныне
я служу себе лишь. Это славно,
как дневная лень под тенью пиний.
Жаль, что мудрость жалует не скоро,
и цена её высоковата.
… Я бы выбрал в Цезари другого,
если б выбирал... А в целом плата
за земную жизнь мою у моря -
долгую по нашим римским меркам -
вряд ли велика, и мудрости, не спорю,
тишина нужна, не фейерверки...
Мудрости я, может быть, немного
подкопил. На смерть, однако ж, хватит.
Ни хорошего на свете, ни худого
нет...
смерть — всего лишь солнце на закате.
m-le Жозефина
На руках у беллетриста умирает Мнемозина.
Было мне лет шесть в ту пору или было пять,
приезжает гувернантка - mademoiselle Жозефина,
ей, швейцарке и девице, век России не понять.
Там верандовое кресло, камышовое сиденье
разражается со страху скрипом, треском и постом,
принимая осторожно тяжкое живое бремя...
… где уютная Лозанна, Жозефина Робинсон?..
Сладки синие сосульки! нам зима в деревне внове -
запах снега, древесины, печек комнатных игра,
керосиновая лампа пятна розовые ловит
на прозрачном абажуре, на паркете у стола.
Мой лиловый, детский, синий — горизонт любого моря,
карандаш зелёный, жёлтый, солнце тонет в голубом,
только белый, самый длинный, тень таинственно уронит -
идеальная картина — иней, молоко, любовь...
Через годы, там, в Лозанне, будет всё совсем другое -
чужеродная Россия, где ты, милая страна?
нынче Пасха там, и в храмах пышет солнце золотое,
ностальгически сияет, тени длинные храня...
Будто было в прошлом что-то —
в той чужой, довольно страшной,
отродясь непостижимой, но счастливой стороне...
m-le Жозефина, мармелад лакричный даже
был вкуснее, чем сегодня... но туда дороги нет...
(из цикла "Набоковское")
Облако, озеро, башня
Я понимаю, что вижу в последний раз -
я всегда это знаю — озеро, башня, облако,
прищуренное окно, комната без прикрас.
Вот бы жить в этом доме — или около.
Пегий дом, черепичное веко крыши,
нарисованные ромашки, озеро там, в окне.
Эй! я хочу здесь жить! кто-нибудь услышит?..
Старый хозяин говорит непонятное мне.
Здесь и живёт неподвижное, верное счастье,
в совершенном слиянии зелёного и голубого.
Наверное, часто бывает солнце — и часто
дождь по глиняным черепкам — не от горечи,
от другого.
Опять я прощаюсь — окно моё, озеро, облако,
старый хозяин, ветер, крадущийся по траве...
и за случайной озёрной слезою мигнувшего ока -
горький, счастливый, безумный,
мгновенный привет.
.