в чужеземном порту
воздух наполнен нежностью захолустных будней
притомлённые души ангел подхватывает на лету,
дует в лицо им и возвращает людям
нет никакой Франции — выгляни, это обман
наше, уездное место, тут русские любят обедать
на вошедшего в дверь хозяйка взглянет, как мать -
константинопольский, кажется...
кой-что изведал...
пахнет прелыми розами,
мухи жужжат тяжело,
медовое солнце горит на блестящих бутылках,
в каждом проёме серебряным битым стеклом
море — плотное, синее
время гудит в затылках
я не хотел о прошлом, думал, хватит о нём
особенно о мелочах, закладках на долгую память
память стыдлива: главное не выплывает днём,
ночью живёт за веками и сомкнутыми губами
пусть дальше стыдится
так легче кинуться в жизнь
могу кочегаром на большом каботажном судне
плыть себе в Индокитай - под солнцем дрожит
море,
и я понятия не имею о том, что будет
кто-то нарочно придумал незначащий разговор,
барышню с низкими бедрами,
сапфировые заливы,
на лотках золотые лимоны,
моллюски с морской травой,
возможность слышать чужие души,
пока они живы