Ностальгия… Когда теперь еще доведется побывать в любимых украинских городах… Когда еще доведется нормально относиться к украинской культуре, чтобы не забросали вопросами, комментами и наездами? Хоть в Крыму никто не собирается изничтожать украинскую культуру, искусство, литературу – а все же отношение к этому всему стало весьма неоднозначным, спорным и острым.
Поведаю коротко о своих взаиможизньях с украинской культурой. Думаю, любой из нас, крымчан, также может рассказать о подобных – и не без приятности – встречах и отношениях. Которые и развивали нас, и обогащали, и расширяли кругозор, и стимулировали аналитическое мышление и чувствование – они всегда острее и шире у поликультурного человека.
Я родилась в Крыму, и с раннего детства училась читать сразу на двух языках. Еще до школы спокойно прочитывала книги как на русском, так и на украинском, и не было ни малейших проблем с пониманием, а тем паче – никакого отторжения. Вместе с детскими стишками русских писателей мои родные подвигали меня к заучиванию стихов Шевченко (хотя я не совсем понимаю, зачем пятилетнему ребенку «Заповiт»). В школе у меня были отличные оценки по всем гуманитарным предметам, и я, абсолютно не делая различий, выигрывала олимпиады как по русскому, так и по украинскому языку. Учителя по обоим предметам у нас были высокопрофессиональные, очень интересные личности, умеющие привить интерес к программе. Нравилось творчество Леси Украинки, Лины Костенко, нравился присущий украинской литературе юмор («Кайдашева сим’я» и др.), лиричность, чувственность. Лирические стихи о любви Ивана Франко я по собственному почину переводила на русский – силы попробовать, – хотя существовали уже переводы этих текстов, у меня были свои. Не успевающие по украинскому языку мои одноклассники, с подачи учительницы, учили наизусть не оригиналы, а мои переводы. И для себя совершенно спокойно читала как русские, так и украинские книги. Была в подростковом возрасте любимая украинская приключенческая книга – «Посол Урус-Шайтана» Володимира Малика. Она читалась с тем же упоением, как Майн Рид или Буссенар, – эта книга о приключениях наших казаков в Турции и Болгарии. Пишу «наших», потому что тогда у меня даже мысли не возникало, что они какие-то «чужие». Позже читала эту книгу в русском переводе – и в нем она теряет как минимум треть своей прелести. Я даже сочиняла в детстве продолжение этой книги – и делала это на украинском языке, с абсолютным чувством того, что по-другому просто быть не может. Что должно быть украинским – то должно быть украинским.
К сожалению, не все украинцы способны это понимать и видеть четкую грань. Нередко украинским становится то, что им быть не должно. А то и – категорически не должно! Наше теплое отношение к украинской культуре и литературе – на корню режется украинской навязчивостью, а тем паче маразмом, по сведениям которого, мы все произошли от древних укров, и украинцами были Христос, Будда, Омар Хайам, Эйнштейн etc. Я никогда не была ни русским шовинистом, ни украинофобом – но оные навязчивость и маразм очень способствуют развитию в человеке таких фобий.
Мне доводилось проходить практику в Украинской гимназии Симферополя – там все предметы, кроме русской литературы, велись на украинском, и детям даже на переменах запрещали разговаривать по-русски. Я свое право не переходить на украинский в общении отстояла – но и то лишь потому, что мне предстояло там лишь месяц практиковать. Если бы решила остаться работать – не отвертелась бы от «устава монастыря». Но оставаться там и не хотелось. Понятное дело, это выбор родителей – на каком языке и в лоне какой культуры обучать детей. Но как бы подобное «обучение» не привило ребенку стойкую неприязнь ко всему, что «заставляли». Интересно, сколько крымских украинофобов вышло из стен Украинской гимназии?
По заявлениям крымских депутатов от сферы образования, в Крыму останутся национальные школы. Вся работа, которая велась для развития потребностей народов, которые проживают на территории Крыма – а их более ста двадцати шести – будет продолжаться. Но и программы, и методическая база будет существенно меняться. Усилится «крымский региональный компонент». Уверена, что ни навязшая в зубах лживая «история Украины», ни тем паче украинский маразм – преподаваться не будут. Не может не радовать и то, что русская литература перестанет в наших школах быть «иностранной» и количество ее часов увеличится до нормы истинных интеллектуальных и духовных потребностей русских людей. Радикализма по отношению к единственной в Симферополе украинской школе – гимназии, – который было проявился на волне Воссоединения: русификации, переформатирования, – уверена, допущено не будет. Но и программа прежней – украинской – не останется.
В своей зрелой жизни, достаточно большую часть которой занимала литература и поэзия, я объездила всю Украину – от Луганска до Львова. Киев, Харьков, Днепропетровск, Винница, Черкассы, Запорожье, Одесса, Николаев, Херсон, Умань… И у меня было широчайшее общение не только с русскими, но и с украинскими и двуязычным поэтами и прозаиками нашей бывшей страны. Поэтические сайты, на которых я публиковалась, к примеру, «ЛИТФЕСТ» или poezia.org, тоже двуязычные, и это – гармонично. 
Так сложилось – а иначе и быть не могло – что на чисто национальные украинские поэтофестивали я очень быстро перестала ездить: понятное дело, кому нужно, чтобы «лечили мозг», на каком языке тебе писать, потому что «на нем писать надо». Совещание молодых литераторов Украины отличалось таким «лечением» и меньшим поощрением русских участников. Точнее, даже пренебрежением к ним по национальному и языковому признаку. Сделав, по молодости, пару акций протеста против этого, мы, крымчане, покинули сие сборище. Впрочем, все мы всегда помнили, что в Украине гораздо заметнее – в том числе и материально – поощрялось творчество на национальной мове и в русле национальной культуры. Нормально: каждый народ имеет право развиваться. Но не за счет другого! И не на националистических началах!
С тех пор я бывала только на адекватных билингвистических фестивалях, на которых совершенно замечательно общалась с украинскими и двуязычными поэтами и наслаждалась их прекрасными стихами. Нахожу, что наиболее талантливы из них те, кто пишет именно на двух языках. Чисто украинское творчество казалось мне однообразным и нудноватым. Примерно как «все китайцы на одно лицо». Однако его особенности – в необычайной нежности и глубинности, инутитивности, мифологичности и метафизичности, чего русским нередко не хватает. Двуязычные – интереснее. У них в стихи «на мове» переходит русская четкость, интеллектуализм, широта, а в русские стихи добавляется украинский лиризм. И совершенно естественными в такой среде являются взаимные переводы друг друга. Есть талантливые переводчики и в Крыму. 
Довелось побывать на фестивале и во Львове – по приглашению талантливой львовской поэтессы и организатора Альбины Поздняковой. Он назывался «НаЛIT».Тогда в нашей делегации было много русскоязычных поэтов, в основном, из городов юго-востока Украины, но и с Подолья тоже. И нас принимали прекрасно. Львовяне при общении с нами переходили на русский, даже тогда, когда мы просили этого не делать, потому что «понимаем, хотя и говорить не можем». Когда гуляли по городу, наши двуязычные друзья служили переводчиками, потому что, таки да, если обратиться к прохожему по-русски, может и не ответить. Но к нашим творческим львовским друзьям последний пункт не относился.
Затем, в 2010 году, та же Альбина Позднякова приезжала в Крым – с масштабным проектом «Жiнка 3000» – с лекциями и фильмами о выдающихся женщинах – деятелях украинской культуры и социальной сферы. Также в программу акции входили выступления музыкальных групп и поэтические чтения. Участвовали и поэтессы-львовянки (на мове) и крымчанки (на русском), и их всех наши крымские слушатели принимали одинаково – с огромным интересом! Сейчас всё тою же Альбиной осуществлен проект электронной книги женской поэзии «Жiноче коло», в котором опубликованы как украинские, так и русские (в том числе и крымские) и двуязычные поэтессы. Хотя… не могу не признать в этой книге общего ощущения интуитивной «украинскости»: тема женственности (нередко переходящей в «ведьменность») очень важна и постоянно развивается в украинской культуре. (К примеру, только в украинстве могла выйти поэтическая книга, полностью посвященная беременности, ее тонкостям, оттенкам эмоций, глубинным ощущениям…) Русская культура как-то жестче – для такого. И, скажем так, масштабнее. Ей иной раз не до тонкостей – «громыхать» надо. Впрочем, нельзя утверждать это однозначно: у русских тоже много прекрасной, тонкой, глубокой лирики. И все же, недаром «мова» – женского рода, а «язык» – мужского. По сути, инь и ян. Поэтому лишь взаимодействие и взаимопонимание культур способно породить гармонию. А книга «Жiноче коло» – это просто шедевр гармоничности.
В итоге выходит: если русский и украинский народ искусственно не стравливать – мы можем наипрекраснейшим образом сосуществоать, дружить, сотрудничать, творить, любить… Быть поликультурными, незашоренными, не зацикленными до паранойи на национализме. Национализма – ни в какую сторону – не приемлю. Националист – человек, который добровольно ограничивает себя. Но нельзя путать национализм с патриотизмом. Когда некая нация угрожает твоей – понятное дело, за себя нужно постоять. Но адекватность и стремление к миру, и понимание, что это стравливание искусственно, и исходит вовсе не от нас, – мне намного ближе.
Многострадальные и наивные славяне! Мой лондонский знакомый пишет: «У вас всегда было мифологическое мышление, и связанные с ним комплексы вины и неполноценности (связывают они их как с православием и многовековым «чувством греховности», так и с промывкой мозга советской эпохой – авт.), что вами так легко управлять и манипулировать. С вашим нерациональным мозгом можно делать все, что угодно». Понимали бы это и русские, и украинцы…
Из-за национализма мои отношения с украинской культурой были не лишены непонимания. Меня связывают очень теплые интеллектуальные отношения с молодой украинской поэтессой и переводчицей Ольгой Смольницкой. Она перевела на украинский язык более 60 моих стихов, мы даже собирались выпускать книгу-билингву. Я ответила ей переводом пока лишь одного ее текста, а также рядом рецензий на ее творчество – истинно талантливое! – и интервью как с переводчиком. Как же было «радостно» читать комментарии в «КЭ» на тему: «И как же ты, такая-сякая, СМЕЕШЬ писать об украинском поэте в Крыму?!!!». А вот смею! И если мне понравится еще какой-нибудь украинский поэт (при условии его адекватности), то буду о нем писать. Понятное дело, что националисты-параноики станут на это «наезжать». И среди русских они бывают, увы. Однако если человеку нечем больше гордиться, кроме национальной и территориальной принадлежности, – человек ли он?
Судьба украинского языка и культуры в Крыму пока решается. На волне событий были и радикальные проявления русскости и русификации Крыма вплоть до отказа, запрещения, подавления украинского. Наши крымские двуязычные писатели испытали на собственной душе: в тех местах, где они с успехом раньше выступали с произведениями на обоих языках (в том числе и детские поэты – в детских садиках), теперь получают категорические отказы в представлении украинского творчества. И не только, и не только…
Будет это и продолжаться – особенно в связи с обрушивающимися на нас киевскими «решениями». И событиями в городах юго-востока. Бесконечно тяжело было потерять многих друзей – из тех самых любимых городов… Причем из моих знакомых наиболее «майданутыми» оказались вовсе не украиноговорящие, а, как ни странно, русские! Лучше всех держатся двуязычники – им нельзя не воздать уважения за то, что они выдерживают натиск обеих (!!) сторон со всей их неадекватностью. Их называют предателями и те, и другие. От них требуют «определиться». А как можно определиться именно в этом смысле, если ты всю жизнь мыслил, говорил, творил на двух языках, и это просто катастрофа – буквально отрезать от себя часть души… Но, как уже ясно из вышесказанного, противостояние у нас сейчас – вовсе не межъязыковое и не межкультурное. Трудно разобраться в тонкостях того, что вообще происходит.
Однако мне – да и не мне одной – ближе мысль о том, чтобы не обижать и не притеснять в Крыму (и не только) невинных украинозычных людей, желающих мыслить, жить и творить на своем родном языке. Ведь и среди них много тех, кто «ни сном ни духом» не хочет ни войны, ни фашизма, ни национальной агрессии, ни киевской «власти», ни… Просто жить, мыслить и творит на языке своих матери и отца. Поэтому мне близко решение Союза русских, украинских и белорусских писателей Крыма о сохранении своего названия, оставлении в его рядах украинских писателей, а также публикации в ближайшем номере республиканского журнала «Брега Тавриды» – наряду с подборкой русских поэтов о крымских событиях «Отметины времени» – подборки крымских украинских поэтов, стихов, посвященных юбилею Т.Г. Шевченко.
Я не люблю Шевченко, и юбилей его для меня не праздник. Но не потому, что он – столп украинской культуры. А потому, что лично считаю его бездарнейшим поэтом и самозабвенным нытиком. Какова страна, таковы и великие поэты. Недаром современные националисты с промытым мозгом отличаются чувством «загнобленности» своего народа, мыслью, что все только и мечтают их поработить и подавить, а с этим надо бороться «за волю». А ведь, чтоб хотели бороться, сначала нужно внушить, вложить на подсознание эту самую загнобленность и внешнюю агрессию к языку и культуре. И такие поэты, как Шевченко, для этого очень подходят.
Но не будем о том, что плохо. Лучше о хорошем. Думается, останется у нас и Украинский музыкальный театр. И памятник Лесе Украинке в Саках, где она когда-то лечилась, сносить не будут. Мы же не варвары и не идиоты! Не будет переименована и библиотека им И.Я. Франко в Симферополе.
Хотя, конечно же, какие-нибудь крымские топонимы обязательно получат новые названия – имени Воссоединения (или Возвращения), имени «Беркута» и т.п. И это будет правильно!
Коллега Людмила Обуховская поделилась своими восторгами насчет украинской посуды: «Мне очень нравится Васильковская майолика. Бить эту чудную посуду не собираюсь, с большим удовольствием ем из нее. Собираюсь, пока она есть в Крыму, ещё прикупить салатничков и блюд. В сервировке стола – просто незаменимы, глаз радуют и аппетита добавляют». Ей будет грустно, если все это перестанет продаваться в Крыму.
Многим станет нечем излить свою душу без украинских песен. Ведь именно они наиболее предназначены для выражения «туги», и мы к этому привыкли.
Поэтому ничего из этих составляющих украинской культуры в Крыму не исчезнет. Однако вряд ли крымчанина заинтересует даже самая красивая и талантливо исполненная вазочка или тарелочка с изображением Бандеры. Так что красота – это хорошо, но главное – ее смысловое наполнение.
Не отменится в Крыму лучшее, что есть в украинской культуре. А вот худшее… А его в Крыму и не было!
В заключение приведу стихотворение киевской (из тех, кто не поддались майдану) поэтессы Татьяны Аиновой, несколько дерзкое, но вполне отражающее наше душевное отношение к двум языкам и культурам.
Страсти по билингвизму
О, речь певучая, впадающая в кому*
от каждой запятой!
Ты, как заточкой, шевелила языком у
соседа под пятой.
Когда порой ты поднималась выше,
нацелившись под скальп,
он делал вид, что он тебя не слышал –
таков москаль.
Любовь и панцирь у него нетвёрды.
Не ряд, а рок звучит в его строке.
Мерещится ему уродливая морда
в прекраснейшем цветке.
Но сволочь из ругательной Рассеи
сволакивалась в эту степь –
чтоб наволочью стать, и краю чтоб доселе
не запустеть.
Короче, ясно, кто – носитель позитива,
а кто – брехливый пёс, в агонии скуля;
где – мудра й запашна, барвиста і кмітлива,
где – биоледоруб во рту у москаля.
Тебя воспеть бы на тебе самой же,
тобою овладев по долгу и любви!
Я прагну, борсаюсь… Але ж ніяк не можу,
бо хоч і сексуальна, та не «бі-».
Рядись хоть в вышиванку, хоть от Гуччи –
не теплится во мне лесбийская свеча.
Владеет мной сосед, великий и могучий.
Вот и сейчас…
_____________________________________________________
*Кома (укр.) – запятая (рус.).
Фото из архивов автора
