Пятая планета. Глава 12 (Проза / фантастика)

- Ты нашел Йазиги? – спросил у Латияла Амма.
И голос бога был подобен грому, а гнев – молниям. Так, по крайней мере, показалось Латиялу - этому большому ребенку, этому невинному убийце.
- Отвечай! – потребовал Амма, но Латиял молчал. Он умел убивать – бездумно, без сожалений и раскаяния, но он не был умен.
Хитрость, интриги, обман – все это было уделом Юругу. Он заметал следы, поражал своей изворотливостью.
- Глупец! – громыхнул Амма, но Латиял не знал, что такое страх.
За долгие тысячелетия он научился лишь одному – видеть цель, на которую указывал ему Амма. Сейчас эта цель находилась на планете Рох. Ромул, Найдо, мастер По. Какую игру на этот раз затеял Юругу? Латиял не станет задавать вопросов. На любую хитрость у него найдется своя хитрость – острый топор и инстинкт убийцы. Но Латиял не смог никого отыскать на древней планете. Он убивал гномов до тех пор, пока они не рассказали ему о том, что человек с камерой-глазом увел Ромула и  Найдо в странный туман. И все.
- Достаточно, – сказал Амма.
Латиял посмотрел на гномов. Они плевались и проклинали его.
- Я сказал, хватит! – громыхнул Амма, но Латиял продолжал душить своих крошечных жертв. Всех до одного.
Затем он вернулся в туман, в подпространство, к деревне мертвых, к своим истокам, для которых он был слишком несовершенен. Восемь хижин. Там жили те, кто создал его. Там жил тот, чей голос он слышал, чей голос направлял его.
- Убей ребенка! – приказал Амма. – Убей его мать, убей Юругу, убей их всех! – голос бога все еще гремел в ушах Латияла, но он, почувствовав близость новой бойни, уже спускался к поляне.
Юругу увидел его первым, взвился в воздух, описав причудливый пируэт и поджав хвост, трусливо начал пятиться к деревне мертвых, к границе, где время теряло свое значение. Габу поняла, что он собирается пройти сквозь разверзшийся перед ними ад свихнувшегося времени, вскрикнула и крепче прижала ребенка к своей груди.
- Ничто не заставит меня вступить на эту землю! – заявила она.
Флавин и Синглар согласно закивали.
- Посмотри назад, милочка, – Юругу клацнул зубами и зарычал.
Габу обернулась и снова вскрикнула, увидев Латияла. Молчаливый убийца приближался к ним, неспешно спускаясь с холма.
- Ты обещал мне, что я стану матерью богини, а вместо этого… – она снова смотрела на чудовищные метаморфозы времени, происходившие на территории деревни мертвых.
- Придумай что-нибудь другое! – сказал Юругу Флавин.
- Подай на Латияла в суд, – скривился шакал. Мастер По и его ученики стояли на границе деревни мертвых и ждали лишь сигнала, чтобы перешагнуть эту черту. - Все или ничего! – подмигнул Флавину Юругу.
Его голос прозвучал в голове мастера, отдавая приказ идти вперед. Мастер подчинился, пересек границу деревни мертвых. Десятки безликих душ окружили его тело. Они узнали мастера. Выдернули остатки воспоминаний из нынешнего хаоса и кошмара. Он был их пастырем при жизни, он утешал их после смерти, но сейчас, когда жизнь в его теле поддерживали только лишь механизмы Вишвакарнака, здесь, среди обезумевшего времени, он стал слепцом, нуждавшемся в поводыре. Об этом он молил сгустившиеся вокруг него души. На это надеялся. И надежды сбылись. Паства услышала его.
- Не отстаем, не отстаем! – подгонял всех Юругу.
Иногда воронки времени были так близко, что едва не касались непрошенных гостей. Один неверный шаг и…. Флавин громко вскрикнул, когда одна из воронок коснулась его руки. Кожа сморщилась и превратилась в высушенный солнцем пергамент. Эта метаморфоза затронула лишь несколько пальцев, но Флавин взвыл от боли.
- Никого не ждем! Никого не ждем! – поторопил его Юругу.
Ромул схватил Габу за руку, спасая от подкравшейся к ней сбоку воронки времени. Габу вскрикнула, встретилась взглядом со своим спасителем, но для благодарностей не было ни времени, ни желания. Латиял приближался. Он шел за ними след в след, но воронки времени не стояли на месте. Души помогали пройти мастеру, но за его попутчиков они не несли ответственности. Синглар споткнулся, не устоял на ногах и, размахивая руками, упал в одну из воронок. Его тело замерло. Он не дышал, не моргал. Он все еще падал, но очень медленно.
- Стойте! – закричал Флавин. – Мы должны помочь ему!
- Себе помоги! – зарычал на него шакал.
Латиял остановился возле пойманного в пространстве и времени Синглара и занес свой топор, чтобы расчленить застывшее в веках тело. Он потратил на это всего несколько секунд. Его топор рассек поглотившую Синглара воронку и застыл. Латиял зарычал, пытаясь вырвать свое оружие у этой силы.
- Со временем не поспоришь. Со временем не поспоришь! – запрыгал шакал.
Латиял рванул топор на себя. Еще одна воронка подкралась к нему со спины. Время для Латияла завертелось с такой скоростью, что невозможно стало различить его движений – такими они были молниеносными. Его одежда превратилась в прах. Рукоять топора сломалась, и Латиял начал падать назад. Одна часть его тела осталась в воронке, где время за секунду проживало столетие, а другая, где секунда тянется дольше, чем век.
- Мы убили его? – с надеждой спросила Найдо, вспоминая читальные залы института Рашилайи и всех, кого убил в них Латиял.
- Его нельзя убить, – шакал отвернулся и грустно завыл.
Деревня заканчивалась. Хижины остались за спиной.
- Бедный Синглар! – сказала Габу, когда им наконец-то удалось выбраться за границы этого ада.
- А что Синглар? – Юругу радостно прыгал и со стороны казалось, что он гоняется за своим хвостом.
- Синглар остался там, скотина ты бесчувственная! – заорал на него Флавин.
- Но ведь он жив, – Юругу потерял интерес к этому спору. – Да и вас теперь уж точно переживет, - он пробежал мимо мастера По, стараясь держаться подальше от его стальных ног.
Далеко впереди показалась пустошь. В своей бескрайности она напоминала море. Только вместо голубой воды была высохшая серая глина. И где-то далеко, впереди, землю протыкал железный стержень, шпиль которого уходил в небо, теряясь в его вершинах.
- Нам туда, – сказал Юругу. Флавин вопросительно посмотрел на Габу.
- Если боишься, то можешь идти назад, - сказала она, крепче прижала ребенка к своей груди и пошла следом за шакалом.
- Подожди меня! – крикнула Полин, догнала, пошла рядом.
Кафланд и Джейн прошли мимо Флавина. Даже мастер По и его ученики. Все. Флавину оставалось либо замкнуть эту процессию, либо повернуть назад. Но куда назад? В Деревню Мертвых? К Синглару и Латиялу? Флавин опустил голову и с каким-то чувством обреченности поплелся вперед, к железному стержню, проткнувшему глиняную пустошь, к надежде, к легендам, которые скажут спустя века:
«И спустился Амма с небес. И был Амма разгневан…»
- Как посмел ты прийти сюда? – прогремел голос бога.
- А заткнулся бы ты! – протявкал шакал.
Глиняная пустошь вздрогнула, едва не сбив наглецов с ног.
- Посмотри на Латияла! – прокричал Юругу. – Посмотри на Йазиги. – шакал мордой подтолкнул Габу вперед, и она боязливо еще крепче, чем прежде, прижала своего ребенка к груди. Пустошь снова задрожала. – На этот раз ты проиграл, Амма!
- Я уничтожу тебя! – громыхал голос разгневанного бога.
- Ты проиграл и ты ничтожен! – кричал Юругу, и земля под ногами начинала дрожать все сильнее.
- Что ты делаешь?! – Флавин схватил шакала за шкирку. Клацнули зубы, едва не отхватив ему часть руки.
- Уйди, адвокат! – прохрипел Юругу. – Амма не бог. Он всего лишь тот, в кого превратились номмо, их общее сознание. Он тот, в кого рано или поздно превратитесь вы сами. Но пока этого не случилось, ему плевать на вас. Он возомнил себя творцом и создателем этого нового молодого мира, но его заботят только жизни таких, как я, а жизни таких, как ты и Габу для него не более чем мусор. Ведь так, всевышний?! – шакал задрал голову к небу и завыл.
И Бог уже не говорил с ним. Он рычал и бился в истерике.
- И кто сказал, что ты не такой, как я? – закричал ему Юругу. – Я твой сын и ты не сможешь этого отрицать! – шакал высоко подпрыгивал, хватал воздух зубами.
Земля тряслась. С неба сыпались молнии. Глиняная пустошь начала лопаться, расползаться, словно кожа, под воздействием времени. И из этих трещин выползали чудовищные твари. Одна уродливее другой – недоделанные полуфабрикаты разгневанного бога.
- Я твой сын и ты признаешь это! – кричал Юругу, а тварей становилось все больше и больше.
Армии чудовищных уродцев рождались и тут же умирали. Другие твари, выбираясь из-под земли, тут же впивались своими острыми зубами в разлагающиеся тела своих предшественников, а затем погибали и уже другие пожирали их гниющую плоть. Вонь стояла невыносимая. Из глаз текли слезы. Из полных грудей Габу текло молоко. Кости сотрясались в теле. И казалось, что это конец. Казалось, что бог обезумел и уничтожит весь мир, ну или, по крайней мере, тех, кто имел наглость прийти к нему. Шквальный ветер, зародившийся где-то внутри железного стержня, превратился в торнадо. Глиняная пустошь разваливалась на части, и вместе с ней готов был развалиться весь мир.
- Это конец! – шептал Флавин. – Это конец.
- Нет, тупоголовый адвокат! – кричал Юругу, но хвост его был поджат. – Это только начало! Только начало!
- Скажите, что нам делать! – взмолилась Найдо, хватая мастера По за его изуродованные руки.
Но у мастера По не было ответа.  Как не было шанса сбежать из этой пустоши. Ни у кого не было. Теперь оставалось лишь ждать.
- Мне страшно! – прошептала Плиора, пытаясь отыскать руку Джейн.
Где-то далеко, словно в другом мире, закричала Полин. Кристалл По, который когда-то давно дал ей на хранение Юругу, раскалился и обжигал грудь. Призрак, видение старика в рыбацком плаще стал четким, реальным. Старика, телом которого управлял номмо, первородный, дух. Теперь этот дух был в теле шакала.
- Настало время вернуть подарок владельцу, - услышала Полин голос Юругу в своей голове, сорвала с шеи раскаленный кристалл и бросила его, как можно дальше от себя.
Плоть на пальцах сгорела почти до костей, но страх притуплял боль. Полин видела, как кристалл упал на землю, продолжая пульсировать, раскаляться. И это уже не был кристалл. Он стал чем-то большим, чем-то громадным, словно внутри него действительно скрывалась целая вселенная, которая проснулась и готова родиться. Родиться здесь и сейчас. Родиться, вобрав в себя энергию дьявольской (или божественной?) машины, сооруженной в центре глиняной пустоши с уходящим в небо железным стержнем. Энергию, увеличивавшуюся вместе с гневом создателя машины, с гневом Амма.
Свет, появившийся внутри кристалла, прорезал его оболочку, ослепил глаза. Мир погрузился в темноту. Грохот оглушил уши, и наступила тишина. «Это смерть», - подумал Ромул, и мысли его понеслись куда-то прочь, а может быть и все тело, превращенное в атомы, частицы, развеянные по Вселенной, по времени. Ромулу показалось, что ему удалось вернуться в прошлое, в читальный зал института Рашилайи. Перед ним лежала открытая книга, но он не мог прочитать, что написано в ней. И мастер По, еще такой живой мастер По подошел к нему и предложил помочь.
- Сначала было слово, - прочитал он, текст древней легенды, текст из книги, лежавшей на столе перед Ромулом. – Слово – великий Амма, давшее начало бесконечно малому. Затем, посредством внутренних вибраций, зародыш жизни превратился в «яйцо мира», в дивный кристалл, разделившийся на четыре части. На каждую из этих частей приходилась пара близнецов номмо. Номмо – мужчина и Номмо – женщина, но одному из них не хватило пары. И имя ему было Юругу. Он украл кристалл жизни. Украл, чтобы не быть одиноким. Его поступок осквернил Амма, который проклял его и обрек на одиночество. С тех пор он – изгой. Сын бога, обреченный вечно искать свою пару. Искать Йазиги. Чтобы очистить землю от греха, совершенного его сыном, Амма принес в жертву одного из близнецов Номмо. Куски тела Номмо были брошены в четырех частях света. Так зародились четыре города, четыре планеты. Так началась одна большая история мира… но история менялась, - последние слова принадлежали уже не мастеру По. Это были мысли. Мысли Ромула.
Сознание снова возвращалось к нему. Он чувствовал вибрации, грохот, жар. Казалось, что меняется целый мир. Землетрясения заставляли дрожать не только подпространство. Они проникали за его пределы. На планете Рох в центре города рухнуло здание, на родной планете Полин, обвалились несколько мостов, на Андере поднялись гигантские волны, разрушившие часть побережья и унесшие в океан тысячи людей. Подземные толчки были такой силы, что прибрежные скалы содрогнулись, стряхивая с себя большинство строений, а те, что смогли удержаться, пострадали так сильно, что требовали капитального ремонта. Не избежала этой участи и окружная тюрьма Андеры. Спасшиеся заключенные разбежались, и власти долго не могли решить, на что им бросать свои силы: поимку опасных преступников или помощь пострадавшим от бедствия жителям города.
Одним из сбежавших заключенных был брат Габу. Безумный художник. Убийца. Маньяк. Подземные толчки продолжали сотрясать город, но он не замечал их. Юругу открыл ему достаточно много тайн, чтобы можно было подчинить любой страх, но Юругу предал его, обманул, отвернулся. И теперь Пилс был сам по себе. Был с того самого момента, когда на свидание с ним пришла помощник адвоката сестры. Помощник по имени Джо. Она сказала, что Флавин и Габу пропали. «Значит, меня предали», - думал Пилс глядя в ее глаза. Глаза, которые он хотел нарисовать ее собственной кровью. Но в тот момент на нем были кандалы, а сейчас… она была единственной, кто связывал его с хранимой им тайной. Тайной отвернувшегося от него бога. И главное у Джо была карта. Карта Кафланда, способная помочь сбежать отсюда, спастись. Пилс отыскал в кармане визитную карточку, оставленную Джо. Ждет ли она его? Думает ли о нем? Город снова содрогнулся.
- Ты чувствуешь это? – процедил сквозь зубы Пилс, вспоминая Джо. – Мы все в одной лодке. Мы все идем ко дну, - он прислушался, словно Джо действительно могла услышать его слова и дать ответ. Эта миниатюрная Джо. Эта импульсивная, словно ребенок Джо. Беспечная Джо. И Джо, которая больше всего на свете боялась остаться одна. Снова.