***
Счастье до слез проникает в меня,
Смотрит в глаза, обнимает за плечи
И все сулит, что беда – ерунда,
Вера и время действительно лечит.
Счастьем прониклось чужое яство,
Что было мне чуждым по истине долго
И в сердце порвалось, как волшебство,
Словно укол от неострой иголки.
И говорит, что уже не уйдет,
И обещает остаться навечно.
А я то уверена, буря грядет,
И иду, сумасшедшая, иду ей навстречу!
А счастье за мною бежит по пятам.
Гонится счастье, хватая за руки:
-Я тебя, милая, знай, не отдам
Ни беде и ни буре, ни даже разлуке.
Я навсегда, ты поверь, навсегда.
Ты не беги, спотыкаясь о беды.
Все твои беды – чушь, ерунда.
Бережно сердце хранит все секреты.
Счастье до слез проникает в меня,
Смотрит в глаза, обнимает за плечи
И все сулит, что оно навсегда,
Оно, как и время, по истине вечно.
Письмо
Мой друг! Давно ты не писал.
Возможно, не было вестей,
А может уйма новостей?
Как знать, как знать,
Кому известно…
Пиши, мне очень интересно,
Что происходит у тебя.
Вот ты молчишь, а это зря.
А мне вот есть, что рассказать.
Ты удивишься – я женат!
Всему виной ночной Арбат.
Как было все? А было так:
Шел сильный дождь,
Быть может, град.
Я вышел из трактира в ночь,
Отбросив все сомненья прочь,
Поняв в который раз одно:
Жизнь не театр и кино,
А лишь игра ветров попутных,
Порой невидимых и мутных,
Но суть не в том.
Я пьяный был.
Я шел домой и вдруг застыл.
Застыл и я, застыл и дождь.
На свете правда есть и ложь.
Бог видит все – не даст соврать,
И я скажу, а ты поверь.
Я жизнь не видел до теперь!
Она – мой свет в конце туннеля.
Что есть туннель? Моя душа.
В момент, когда глаза в глаза,
Я прошептал: «Ты выйдешь?»
-Да.
Мой друг, мой незабвенный друг,
Как скоро сможешь ты приехать?
Ведь расстоянье – не помеха,
И я хочу, чтоб сыну моему
Отцом от Бога стал единым.
Я жду тебя, мой друг родимый!
Прошел и год, прошло и два,
Письмо лежало у окна,
Ведь не отправили его
И нити нет «кому» и «от кого».
Тот милый друг давно женат,
Имеет сына, дом, Арбат…
А тот, кто пишет, адресат,
По четвергам выходит в сад.
Застыл и он, застыл и дождь.
На свете правда есть и ложь.
Бог видит все – не даст соврать:
Умей любить – не предавать!
Он и Она
ОНА:
Ты вылечил меня, мои болезни
И ты забрал мой самый страшный страх.
Теперь я отличаю искренность от лести
И точно знаю: где мой друг, где враг.
Спасибо, что меня освободил
От тех цепей, что в них себя я заковала.
Спасибо, что меня ты отпустил
Я о свободе только лишь читала.
Я верю, ты любовь еще познаешь
Которую, наверно, не познал во мне.
Она ведь чудеса творит, ты знаешь?
И ярким пламенем горит во тьме.
Ты не принес мне горя, нет, ну что ты?
И я не мучалась с тобою никогда.
Я забрала все книги и все ноты,
Поняв, что больше как знаменье, не нужна.
Я лишь хотела, чтобы ты остановил,
Когда я уходила, словно в бездну.
Но не было твоих ни слов, ни сил.
И я ушла, я для тебя исчезла.
Забудешь ты мое исчезновенье.
Начнется в первый день весны гроза.
Мне жаль, что потерял ты вдохновенье
И Музу, что как ты сказала, ушла.
ОН:
Ты говоришь: я вылечил тебя,
Но сам же я тобою заболел
Ты отличаешь воду от огня,
А я любовь уведать не сумел.
Я так хотел тобою быть любим,
Но поздно отличил любовь от страсти.
Да будет проклят час, что был храним,
Да будет проклят Туз пиковой масти.
Я отпустил тебя – не уберег
И ты ушла, горда, как королева.
Я подобрать слова в ту ночь не смог,
Я был рабом и пленником несмелым.
Мне все же кажется, что ты смеешься рядом,
Читая книгу в доме, у окна.
Я проводил тебя прощальным взглядом,
Лишь пустота осталась на века.
Ты говоришь: я вымолю прощенье?
Такое не прощают никогда.
Я потерял тебя, мое знаменье,
Ты женщину, что больше всех была нужна.
Пускай, когда я буду умирать,
Увижу лишь тебя перед собою.
И руки теплые закроют мне глаза,
И тронут мое сердце ледяное.
Забудешь ль ты мое исчезновенье?
Начнется ли весной опять гроза?
Я потерял тебя, мое Знаменье,
Ту женщину, что мне нужнее всех была.
.