Пастух
Воздух исполосован лентой хлыста.
Стадо минует кладбище.
Свежая кровь заката
стекает по спинам. Устал
Старый пастух. Пастью беззубой ищет
В воздухе музыку и, натыкаясь на
Дерево дудки, жадно его грызёт.
Это последняя в наших краях весна,
Дальше пастух стадо не поведет.
Дальше зима: будет точить углы,
Будет сбивать гробы из ребристых льдов.
И на земле горбатой, поверх могил,
Ляжет вдовой бесслёзной болиголов.
Всё будет бело. От кости и до креста.
Вот уже слышен смерти стекольный лязг.
Спины коровьи, верно в последний раз,
Лижет язык изодранного хлыста.
***
"...все острова похожи друг на друга,
когда так долго странствуешь..."
И.Бродский. Одиссей Телемаку
Я не вернусь. Большие города -
большое одиночество, когда
так долго странствуешь (словами Одиссея).
Пейзаж по осени везде и равно сер.
И чаще слышится не то СССР,
не то Рассея.
Вращается Вселенная. Когда
так долго странствуешь, похожи города,
неразличимо
пространство на крутящейся оси.
И "Я" стирается в названии "Росси"
не без причины.
Когда так странствуешь, то запад и восток
сливаются в Евразию, восторг
не вызывая.
И рельсы, спутываясь, не ведут за край,
Свобода падает в утробу рюкзака,
фальшивым золотом нагорного Сибая.
Ирисы
Обещаю тебе, что мы никогда не вырастем.
Небо станет солёным и влажным, как заросли ирисов
в палисаднике мамы.
И, стоя в своём углу,
будем плакать, жевать губу и сносить хулу.
Научившись терпеть обиды не стать обидчиком.
Мы последние дети. Нас не оставят в будущем.
Не Виталий Егорыч, а Витя, Виталечка, Витечка,
побежавший за хлебом с талоном, с авоськой, до булочной.
Умирают другие. Не мы. Мы – стремглав. Мы – неистово.
- Кто последний: дурак!
- Не честно, я самый маленький!
Мы на старте, ещё на старте, по правой выставив…
Оглушительно пахнут простые цветы в палисаднике.
.