.
Это ночь, моё солнце, тягучая злая ночь,
Две недели в каком-то сдавленном полусне.
Мне бежать напролом, мне воду в ступе толочь,
Чтоб проснуться потом в ослепительной новизне.
Эта ночь проходит, за ней происходит день,
Я пытаюсь очнуться от липкого забытья
И стою на краю, из себя представляя мишень,
Не совсем понимая при чем здесь вообще-то я.
Да, опять о земном. Но крылатому журавлю
Никогда не смогу предпочесть синицу.
Так свилась нить.
Все равно все сведется к тихому "я люблю" -
Мне в свое оправдание нечего говорить.
***
Я прощаюсь с тобой. Я прощаюсь с тобой.
Под звенящий трамвай, суету светофоров,
Я не знаю когда - обещаю что скоро
Снова встретимся.
Город.
Гранит мостовой.
Я прощаюсь с тобой сквозь потоки машин,
Отражений, изломанных ласковым светом,
Есть такие, кто едет к тебе за советом,
Ну а я уезжаю...
сломалась.
Пиши.
Я бросаюсь тобой, словно самым чужим,
Пусть тоска, пусть обида, пусть жгучая ревность,
все равно я приеду,
прорвав повседневность,
посылая к чертям твой устой
и режим.
Не стесняйся, наври мне, что тоже скучал,
А еще расскажи, что простил и поверил.
Я вернусь, я приду на холодный причал
И уткнусь лбом горящим в твой каменный берег...
***
Время уходит непоправимо быстро,
каждому – умирать или воскресать,
если я вдруг зачеркиваю волнисто –
значит, я начинаю что-то писать.
И набираю глупые смски,
и засыпаю на парах – себе назло.
Воздух ноябрьский питерский очень резкий,
солнце такое, что больше не надо слов.
Горло сипит от пения на морозце,
слушаю музыку, жду двадцатый трамвай,
если взгрустнулось - это же очень просто -
с каждой улыбкой заново оживай.
Чтоб, словно от бега, сердце в грудную клетку
билось так часто: удар - и еще - полет!
Я на ладони подбрасываю монетку,
брошу в Неву.
Я знаю: Нева оживет!
.