Близился вечер. На улице уже постепенно темнело. Значит, муж скоро придет с работы. Лиза вздохнула, с небольшим облегчением. «Скорее бы» – подумала она, уставшая от боли. Она, съёжившись, лежала на диване, держа у бока горячую грелку. Как она ни старалась, болезнь опять ее настигла. Новая почечная колика, скрутила в очередной раз. Она приняла таблетку обезболивающего, но облегчения наступило лишь чуть-чуть. И она, с нетерпением ожидала возвращение мужа, чтобы он сделал укол баралгина. Это было одно из лучших обезболивающих препаратов, применяемых для купирования колик.
Лиза была молодой женщиной, немного за тридцать пять. Она выглядела чуть старше своих лет из-за пышной комплекции. Роста среднего, кареглазая брюнетка с волосами до плеч. Они были тонкими и прямыми. Поэтому приходилось несколько раз в год делать химическую завивку. На сегодняшний день, а стоял уже октябрь, кудряшки остались только на кончиках волос. Елизавета на данный момент не работала, и доход семьи был средним, ведь трудился один муж. Поэтому, ради экономии, она решала оставить на весну поход к парикмахеру. Под шапкой прическа не видна, а на выход она могла накрутиться. По этой же причине, она позволяла себе пользоваться косметикой не очень часто. Хотя, выходила на люди всегда опрятная и накрашенная. Несмотря на проблемы по жизни, Лиза встречала всех с улыбкой и старалась жить по принципу: «Что Бог не делает, все к лучшему».
Она проживала вместе с мужем и детьми, своей мамой и бабушкой в хрущевской трёшке. Только на слух это звучало круто. На самом деле трехкомнатная квартира была малогабаритной. Кухня пять метров, санузел совмещенный, и крохотные комнатушки. В одной из маленьких комнат, Лиза размещалась вместе с мужем и пятилетним сыном. Во второй маленькой жили мама и старшая дочь Лизы. В третьей большой комнате, жила бабушка со своей собакой.
Мама и бабушка Елизаветы были практически лежачими больными. Они передвигались только в пределах своих комнат, выходя лишь с палочкой в туалет. Поэтому Лизе приходилось кормить каждую в своих комнатах. Мама страдала помимо всего, сахарным диабетом. И кормить ее нужно было по часам. Но делать это всегда было сложно, так как аппетита у нее не было. Она часто отказывалась кушать. Бабушка тоже страдала своими капризами. Когда Лиза спрашивала:
– Бабуль, ты будешь кушать?
– А что у Вас есть? – этот ее ответ, был постоянным.
– То же, что и у тебя, – отвечала Елизавета, каждый раз и приносила очередную порцию еды.
Сегодня Лиза, как обычно, занималась домашними делами, несмотря на боли в правом боку. Но к вечеру стала совсем невмоготу. Обезболивающее почти не подействовало и осталась только надежда на инъекцию. Уколы ей делал муж. Как говорила ее мама: «он уже набустрычился». Да, за семнадцать совместных лет, муж прекрасно освоил эту манипуляцию.
Но на сей раз, у Елизаветы были сомнения, что приступ можно будет купировать только инъекцией. Женщина недавно проходила ультразвуковое обследование, которое выявило камушек в правой почке, размером более сантиметра в диаметре. Это было почти в два раза больше диаметра мочеточника. Следовательно, самостоятельно камень не выйдет. Его надо было дробить. Эта процедура стоила дорого. А семейный бюджет, безусловно, не рассчитан на это. Поэтому приходилось полагаться на русский «авось», может, пронесет. Но, видимо, не получилось.
К, лежащей в своей комнате, Лизе заглянула мама. Она тихонечко, передвигаясь с палочкой, прошла в комнату и присела на диван.
– Как ты? – спросила она обеспокоенно, – Может все-таки, «скорую» вызвать? Ты уже целый день мучаешься, – предложила она Лизе.
Мама беспокоилась о дочери, всегда и везде, стараясь оберегать ее. И готова была, принять все удары судьбы на себя.
– Наверное, придется. Дождусь Лешу, он сделает укол, а там решим, – тихим голосом произнесла дочка.
Буквально через несколько минут, раздался звонок во входную дверь. Его, правда, почти не было слышно. Об этом известил громкий голос лающей собаки. У Лизы с детства были домашние питомцы: кошки, собаки. Но к бабушкиной псине, она так и не смогла привыкнуть. Та лаяла, практически постоянно. Когда кто-нибудь проходил мимо ее комнаты. Но звонки в дверь были ее главным занятием. Она лаяла очень громко и пронзительно, что в ушах звенело.
Входную дверь мужу открыла дочка. Раздевшись, Леша пришел в комнату:
– Ну, ты как? Страдалица, – произнес он, но видя жену, скукожившуюся, на диване, не стал долго распространяться, – где лекарство?
– На кухне, я уже приготовила, – всхлипывая, ответила Лиза. Она позволила себе расслабиться, и пустить слезу.
Через короткое время, Леша вернулся со шприцом. Он сделал жене укол и, вместе с тещей стал уговаривать Лизу вызвать «скорую». Ее пугала лишь ситуация с домашними делами. Ведь все заботы, лягут на хрупкие плечи пятнадцатилетней дочери и мужа. Да и брата надо было водить в детский сад. Но сопротивляться боли уже не было сил. Ведь почечную колику сравнивают с родами. Остановить процесс невозможно. И, если, что-то пойдет не так, осложнения могут быть плачевными. Итак, совместными усилиями, было принято решение вызывать «скорую помощь».
*****
Пациентов с почечной коликой, «скорая помощь» обязательно везет в стационар для дополнительного обследования и уточнения диагноза. Поэтому Лиза собрала все необходимое для больницы. Но в душе еще теплилась надежда, что все обойдется, и ее отпустят, после обследования, домой. Фельдшер «со скорой» уточнил, что случилось. И, выяснив, что пациентка с «опытом» в этих делах, принялся запрашивать место в больнице. Урологическая больница находилась через несколько домов от дома Лизы. И женщина уже ни один раз была ее пациенткой. Поэтому попросила фельдшера, за небольшое вознаграждение, попросить место там. Вопрос был решен положительно, и Лиза с мужем поехала в больницу.
Время уже было после десяти вечера, когда Лиза переступила порог больницы. В приемном покое никого не было, кроме приемного администратора. Врачи были в отделениях. Фельдшер со «скорой» оформил все бумаги и, пожелав удачи Лизе, уехал на следующий вызов.
Пришлось ждать прихода врача. В больницах не любят ночных пациентов, поэтому не торопятся спускаться со своего этажа. Во время ожидания, боль у Лизы немного притупилась. За счет укола, сделанного мужем. Но дышать и двигаться было тяжело. Во время приступа, Лиза испытывала ощущения, что огромная прищепка вцепилась в ее бок. При этом сразу трудно становилось дышать, и движения были ограниченными. Когда боль стихала, оставался жуткий страх, что все опять повторится. Лиза сидела на стуле у кабинета и молилась, чтобы все обошлось.
Контингент врачей в больнице, соответственно направлению, был в основном мужской. Женщины, лишь медсестры, хотя, как потом, оказалось, были и исключения из правил. Медсестра приемного покоя пришла из ниоткуда, и вошла в кабинет приема.
Спустя какое-то время, в конце коридора показалась фигура врача в зеленом хирургическом костюме. Это был молодой человек, лет тридцати. Невысокого роста, такой взбитый, накаченный. Белокурые волосы были коротко подстрижены. Очки круглые небольшие были сдвинуты на кончик носа. Весь его вид указывал на достаток, но которого всегда мало.
Врач подошел к кабинету, и не глядя на Лизу, исчез внутри. Прошло еще какое-то время, пока Лизу пригласили на прием. Вместо приветствия, врач спросил с недовольством:
– Почему ждали до вечера? Не могли раньше приехать? – и не слушая объяснения, женщины, приступил к сбору анамнеза. После формальностей он назначил ей анализы, сделать рентген.
– Пойдете в конец коридора, сделаете рентген, потом посмотрим, – произнес доктор, не глядя на Лизу, – затем встал и удалился из кабинета.
Женщина под руку с мужем направилась тихонько по коридору. После, надо было дождаться снимка и вернуться в приемный покой. Лаборантка из рентгенкабинета была не на много любезнее врача. Выйдя со снимком, она молча, протянула его Лизе.
– Ну, что там? – с надеждой вымолвила Елизавета.
– Вам все скажет врач, – буркнула лаборантка и скрылась в кабинете.
Лиза тяжело вздохнула и отправилась в обратную сторону коридора.
Врач в полглаза посмотрел снимок и произнес, с ехидством:
– Небось, и лечь к нам хотите?
– Не имею ни малейшего желания, – спокойно ответила она, надеясь, что все совсем неплохо.
– Тогда я выписываю Вам рекомендации и отправляю домой, – констатировал хирург.
– С превеликим удовольствием, – проговорила Лиза, успокаиваясь.
Но это было только начало ее злоключений. Хирург достал бланк для справки и в этот момент в кабинет вошел другой врач, видимо повыше должностью. Он сразу поинтересовался:
– Что собираетесь делать?
– Да, вот, сейчас напишу справку и домой, – ответил хирург.
– Ты с ума сошел, что ли? – пришедший доктор, взял хирурга под руку и отвел в сторону, – У нее камень застрял в мочеточнике, размером в пятнадцать миллиметров, почка, практически не функционирует. Вызывай дежурную бригаду и будем решать, что делать.
Хотя доктор произносил это все очень тихо, Лиза все равно услышала, и ее глаза наполнились слезами от безысходности. Доктор подошел к Лизе и объяснил всю ситуацию:
– Сейчас дождемся бригаду, сделаем ультразвуковое обследование и решим, как поступить дальше. Говоря простым языком: либо установим стент – трубочку в мочеточник, чтобы по нему отходила моча, а камень остался на месте. Либо придется ставить нефростому - трубочку через бок в почку, чтобы отток мочи шел наружу, в мочеприемник. Но, в любом случае, дальше дробить камень. Сам он не выйдет.
*****
Время уже приближалось к полуночи и Лиза, услышав вердикт врача, отправила мужа домой. Она пообещала сразу позвонить, как прояснится ситуация и что-то сделают. Не дожидаясь бригады хирургов, пришедший доктор повел Лизу в кабинет ультразвуковой диагностики. Пришедшие туда, врачи из ночной бригады хирургов, после обследования пациентки, приняли решение ставить нефростому. Камень у Лизы уже застрял в мочеточнике, и стент было ставить невозможно.
Лиза была всегда для врачей «нежелательным» пациентом, так как за свою жизнь накопила кучу болячек. В том числе и аллергию на контрастное вещество, которое вводят пациенту во время нефростомии. Лиза сразу сообщила врачам об этом. На дворе стояла глубокая ночь, и купить нужный препарат не было возможности. На Лизино счастье, хирург из приемного покоя принес ампулу с нужным препаратом, но нужно было на следующий день ее вернуть, так как она принадлежала другому пациенту.
Ко всему прочему у Лизы была аллергия на йод и лейкопластырь. Поэтому обрабатывать операционное поле обычно, лекарством содержащим йод, не представлялось возможным. Решили обойтись спиртом.
Хирург-уролог, который должен быть делать операцию, был темноволосым мужчиной, лет сорока пяти – пятидесяти. Крепкого телосложения, невысокого роста. Он не был особенно учтив с пациенткой, мог подшутить со скрытым смыслом. Но Лиза не обращала на это внимание. Она тоже была медиком. Фельдшером, домашние ласково называли ее «фельдшерюгой», хотя уже, со времени рождения сына, не работала по специальности. Но знала, что такое обхождение, в норме у врачей.
Операция проводилась под местной анестезией. Она действовала только, вначале. Чуть глубже боль становилась нестерпимой. Хирург – уролог сразу предупредил об этом.
– Ну, что, готова? – спросил он Лизу, – поехали.
Лиза закусила губу, в ожидании боли. Когда становилось невыносимо, она начинала мурлыкать любимую песню себе поднос. Врач продвигался медленно, давая несколько секунд на передышку. В эти короткие моменты, Лиза молилась, чтобы все поскорее закончилось. Хирург-уролог был опытным врачом, поэтому установил нефростому, без осложнений. Оставалось наложить пару швов, чтобы зафиксировать ее на теле пациентки, и наложить стерильную повязку. Марлевая повязка должна была крепиться с помощью пластыря, но учитывая аллергию пациентки, ее решили вовсе не делать. Сделав очередной рентгеновский снимок для контроля, врачи стали решать, в какое отделение поместить пациентку.
Как правило, врачи с дежурства берут пациентов в свое отделение. Но никому не хочется иметь проблемы. Ассистент хирурга спросил:
– Везем к нам?
– А в первом отделении есть места? – задал ответный вопрос хирург-уролог, и услышав утвердительный ответ, произнес:
– Оформляйте, – и, лукаво улыбнувшись, вышел из операционной.
Лизу переместили с операционного стола на каталку и вывезли в коридор. Ассистент хирурга предупредил ее, что ложиться на бок, где нефростома нельзя. Можно спать только на противоположном боку, или на животе, или на спине. Она поблагодарила врача и стала ждать, когда ее оттранспортируют в палату.
Через некоторое время за Лизой спустились две медсестры из первого отделения. Они быстро доставили ее в палату. Все остальные пациентки уже спали. Свободной была кровать слева от входа. Елизавета перелегла с каталки на кровать и ей сразу установили капельницу и подсоединили к нефростоме мочеприемник, одноразовый пакетик. Он должен был находиться на полу ночью, и ни за что не цепляться, чтобы не вырвать нефростому. Медбрат, который поставил капельницу, был сама любезность. Молодой человек был тезкой ее мужа. Он учился на последнем курсе мединститута, и в этой больнице подрабатывал медбратом. Кареглазый шатен очень любезно спросил Лизу:
– Нигде не болит рука, все в порядке?
– Да, – кивнула Елизавета.
– Тогда отдыхайте, я периодически буду заглядывать, – с этими словами он удалился из палаты.
Лиза не стала звонить домой. Было уже поздно, да и волновать их не хотела. Думая о доме, Лиза вдруг почувствовала, что-то неладное. Вдруг ей стало тяжело дышать, и все тело охватила неуправляемая дрожь. Дрожь все нарастала, зубы начинали непроизвольно стучать. Было ощущение, что женщина скачет на кровати. Лиза оглянулась на панель, где включался свет, но кнопки вызова медсестры не было. Она, в растерянности, пыталась придумать, как вызвать медбрата. И тут, соседка по палате, которая лежала на кровати справа у окна, вдруг встала и, как зомби отравилась в туалет. Лиза охрипшим голосом попросила позвать медбрата. Соседка кивнула, но Лизе показалось, что она ее не услышала. Но оставалось только ждать.
Медбрат пришел и, увидев Лизу в таком состоянии, сразу перекрыл капельницу и убежал вызывать врачей. Буквально, через несколько минут, вся бригада хирургов была у постели Елизаветы. Они не пришли к единому решению, толи это аллергическая реакция, толи атакует пиелонефрит. Но отменили сразу вводимые препараты. Назначили в большой дозе преднизолон, сильный гормональный препарат. Приступ удушья и озноб постепенно стали угасать. Врачи решили больше не вводить лекарства и оставить решение на, лечащего палатного хирурга.