В цвет пепла весь окрашенный войной.
Стоит,так и не вставший на колени,
Храм Господа,всем вопреки-живой.
Он был когда-то дочиста разрушен,
А было время овощи хранил.
Казалось стал он мертвым и бездушным,
А он с благословенья Бога жил.
Хранил он тайны исповедей наших,
И скорбь по умершим что отпевали в нем.
И слезы Душ от бытия уставших,
Мы все от этой жизни устаем.
Еще он помнил плач новорожденных,
Крещеных,окунаемых в купель.
И радость тихую двоих влюбленных,
Венчание,под ангелов свирель.
И он стоял,живой среди развалин,
Величья полон его скорбный лик.
И прямо на снегу среди проталин,
Молился Господу совсем седой старик...