снаряжает рюкзак на каких-нибудь тридцать литров
сухарями и пулями. Учит стрелять, чтобы рука не дрожала,
а глаз не косил. В голенища сапог - по кинжалу,
и зомбирует: "У тебя одна цель: ты не должна быть убита.
Вот и все, дорогая. Ехай".
То попутками, то пешком в непролазных кущах,
пограничных - в обход, буераками, по лощинам.
Он стимуляторы в воду ей подмешал,
чтобы, выдохнувшись, не вспомнила, что мужчина,
порешал все как лучше
и выслал девчонку к тылам.
Под какой-то деревней она напилась молока,
отоспалась в сарае, накрылась ясминным сеном,
перепроверила магазин АК
и подумала, что, наверное, нет Прекрасной Елены,
о шкуре которой не состоялись бы хлопоты мужика,
дело даже не в моногамии и не клятве хранить верность.
Когда она повернула, было уже черно
от едучего дыма и душащей химзавесы,
где с трудом отыскав его и оказавшись вместе,
первым делом она изо всех женских сил ему врезала по лицу,
и тем самым его голова уступила пустое пространство свинцу,
и снаряд пролетел мимо них, не задев ничего:
"Мой черед говорить "Решено"".