Сомнительная, право же, награда
Для русского нестрогого ума
И зимами измученного взгляда.
Скрипит ведро в колодце ни о чём.
Сжимая сердце жалобою древней,
Безвкусный, как берёзовый сочок,
Течёт рассвет над ветхою деревней.
Смирительные простыни души,
Смиренная опора депутатов…
Уехать на леченье из глуши
Хоть в Грецию, хоть в Польшу, хоть в … Саратов!
* * *
Густая синь гомеровых морей
Насквозь прошита островом-триремой.
На палубе томятся Одиссей
И кормчий, усыплённый теоремой.
Гребцы его живут по старине,
С соседским добродушьем, а не страхом
Иисуса почитая наравне
С Деметрой, Афродитою и Вакхом.
И если ввечеру навеселе
Они заспорят о грядущем лете,
То оборвёт их колокол в селе,
Задумчиво пробив тысячелетье.
Рябит олив серебряная тень,
Щекочет ноздри запах эвкалипта,
И даже в час, когда дневная лень
Среди янтарных цитрусов разлита,
Здесь нету ни уныния, ни сна,
Осенней мглы, весеннего двуличья,
И светлая лесная тишина
Пронизана насквозь многоязычьем.
Эол рисует в пальмовом леске
Зелёным и оранжевым на синем,
И ямка на серебряном песке
Хранит прикосновение богини.
