Глава пятая
Утро. Мижан все еще в комнате Роланы, но она велит ему уйти. Мокрые простыни пахнут сексом. Ролана лежит на спине и смотрит в потолок. Разочарования нет. Удовлетворенности нет. Вспомнить минувшую ночь. Вспомнить свой танец, вспомнить Ваби, ночную прогулку по затянутому мраком городу, вспомнить Гиливана и кальяны. Вспомнить волка-нагваля, человека-нагваля. Вспомнить духов рожденных курительным табаком ноаквэ. Все кажется сном. Безумным сном. Но влажные простыни не врут. Запахи не врут. Ощущения не врут. Собственное тело не врет.
- Чертов Мижан! – шепчет Ролана, поднимаясь с кровати.
Она принимает душ, надеясь, что вода смоет с нее тяжесть воспоминаний, которые нравятся и не нравятся ей одновременно. Особенно те, что касаются Мижана. Воспоминания без глубоких чувств, без приветствий и прощаний, без нежных слов, от которых иногда утром становится так тошно. Только желание – спонтанное, без длительных разговоров и уклончивых фраз. Желание, которое вспыхивает и угасает одинаково неожиданно. Ролана думала, что все это осталось у нее далеко в прошлом, в жизни, которая была до того, как она встретила Жизель, но сегодня ночь все изменилось.
- Чертов Мижан! – снова говорит она, одевается, выходит из номера.
Дверь в номер Жизель закрыта. Клерк внизу говорит, что Жизель и ее родители ушли на экскурсию еще утром. Ушли в горы.
- Почему в горы, черт возьми? Почему снова в горы? – злится Ролана.
- Потому что в горах нет нагвалей, - говорит Ваби.
Клерк смущается, кашляет, чтобы заглушить от других туристов разговор о монстрах с белыми, высохшими глазами.
- Надеюсь, Гиливан был добр с тобой? – спрашивает Ролана Ваби. Ваби улыбается.
- Ты должна была предупредить, что в тех кальянах не простой табак.
- Тебе не понравилось?
- Я не знаю. Еще не поняла, – Ваби снова улыбается. – А ты как провела вторую половину ночи?
- С духами.
- С теми духами, которые приходят после курения кальяна?
- Отчасти.
- Понятно, – Ваби вдруг становится серьезной. – Гиливан сказал мне утром, чтобы я заботилась о тебе. Как думаешь, что это значит?
- Думаю, что он все еще видел духов.
- Мы тоже с тобой кое-что видели. Ночью…
- Я видела и кое-что похуже. – Ролана предлагает Ваби отправиться на базар и по дороге рассказывает о подвале в доме Гиливана.
- Думаешь, мы тоже можем заразиться? – спрашивает Ваби.
- Гиливан говорит, что заразиться можно, только если тварь укусит тебя.
- Жутко! – Ваби идет, стараясь держаться подальше от людей. – Что если один из них – нагваль?
- Нагвали не выходят днем из своих нор. – Ролана берет ее за руку, чтобы успокоить.
Они стоят возле фонтана в центре торговой площади и следят за брызгами воды.
- Не хочу больше оставаться на этой планете, - тихо бормочет Ваби. Она дрожит, вспоминая минувшую ночь и рассказ Роланы о подвале Гиливана.
- Иди сюда, - говорит Ролана, обнимает за плечи. Ваби прижимается к ней.
- Не хочу бояться. Я прилетела сюда развлечься, а не бояться, - шепчет она, крепче прижимается к Ролане, снова спрашивает о нагвалях в подвале Гиливана, о духах, являвшихся после курения кальяна, о танцах и снова о нагвалях.
Они стоят у фонтана несколько часов. Стоят, пока не начинается вечер. Солнце клонится к земле. Закат прорезает небо алыми всполохами света. Рынок редеет. Торговцы собирают лотки, увозят тележки.
- Думаю, нам тоже пора, - говорит Ваби и тянет Ролану обратно в отель. Принять душ, переодеться и снова встретиться в ресторане. – Ты все еще должна мне вторую половину вчерашней ночи, - напоминает с улыбкой Ваби, прежде чем выйти из лифта на своем этаже.
Ролана поднимается выше. Коридор пуст, как и всегда. В комнате родителей Жизель слышны голоса. Дверь в комнату самой Жизель открыта. Ролана проходит так, чтобы остаться незамеченной.
- Где ты была? – слышит она голос Жизель, оборачивается. – Я заходила к тебе, - Жизель дружелюбно улыбается. – Наверно, искала нас?
- Нет.
- Тогда… - она хмурится.
- Мне нужно принять душ, - говорит Ролана. Она открывает дверь, проходит в свой номер. Жизель идет следом, спрашивает о Ваби. – Причем тут Ваби?
- Ты была с ней, ведь так?
- Я была с ней, потому что тебя не было.
- Я была с родителями. Забыла, зачем мы здесь? Могла бы хоть немного помочь мне.
- Они и так решили, что я шлюха. Ничего не изменить.
- Ты сдаешься? – Жизель неожиданно начинает плакать. Ролана смотрит на нее и не знает что сказать. Смотрит и думает о кровати, на которой уборщики сменили белье, но запах все еще можно уловить. Запах Мижана. – Не нужно было нам прилетать сюда, - говорит Жизель.
- Верно. Не нужно, – Ролана выдерживает ее тяжелый взгляд.
Хлопает дверь. В коридоре стучат шаги Жизель. Ролана чувствует, что должна пойти за ней, но не идет. Вместо этого она ложится на кровать. Ей снится ночь. Ей снится Мижан. Вернее не снится, а просто мелькает перед глазами обрывками воспоминаний. И где-то в животе снова появляется тепло, способное заставить все остальные проблемы отойти на второй план. Это тепло не обжигает, не сводит с ума, а просто греет. Ролана открывает глаза, лежит еще какое-то время на кровати и смотрит в потолок, вспоминая ночь с Мижаном. Долгую ночь. Ссора с Жизель не имеет смысла. Обида Жизель не имеет смысла. Сознание заполняется чувством собственной правоты. Ролане нравится это чувство, хотя она не особенно понимает его. Все истины выглядят призрачно, прозрачно. «Кто может с уверенностью назвать себя правым в этой жизни, где стереотипы и законы меняются каждый день?! Для этого нужно быть либо очень умным, либо очень глупым человеком, но люди зачастую просто люди и правота у каждого своя». Ролана гладит рукой чистые простыни. Воображение оживляется, возбуждает. Подняться на ноги, переодеться, найти Жизель и попросить прощения. Но прощения за что? Ролана выходит из номера. Дверь в номер Жизель закрыта. Вызвать лифт, спуститься в ресторан.
- Ну что, выспалась? – спрашивает Жизель, притворно улыбаясь, чтобы родители не заметили следов ссоры.
Ролана принимает игру. Принимает общение. Слушает истории о горах, слушает сказки о нагвалях.
- Вчера ночью я видела, как нагвали дерутся с дикими животными, - говорит она. Жизель бледнеет.
- Как ночью? – спрашивает она. Ролана смотрит ей в глаза и рассказывает о старом друге по имени Гиливан. Рассказывает о Ваби.
- Я просто хотела убедиться, что рассказы о нагвалях не сказка.
- С Ваби и старым другом? – теперь лицо Жизель заливает алая краска.
- У меня ничего с ними не было.
- Откуда мне знать?! – Жизель злится, пьет, бросает на Ролану гневные взгляды. – Ты должна была взять меня, а не какую-то незнакомую девку! – говорит она, поднимается из-за стола, уходит в свой номер. Ее родители уходят следом. Ролана одна. Почти одна.
- Неудачный вечер? – спрашивает Ваби, подсаживаясь за освободившийся столик.
- Все как обычно, – Ролана улыбается, спрашивает о мужчинах. Ваби смущается. – У тебя что, никогда не было секса с мужчиной? – Она видит, как Ваби качает головой, говорит, что это просто необходимо попробовать хоть раз. – Иначе как ты узнаешь, что тебе нравится?
- Мне кажется, что я уже знаю.
- Никто тебя не съест! – Ролана смеется. Ночь с Мижаном мелькает перед глазами, сводит с ума. – Оглядись! – Ролана пытается отыскать взглядом достойного партнера. – Нет. К черту! Здесь слишком скучно. – Она поднимается из-за стола, тянет Ваби на улицу, в бар «Ночь ритуалов». Ваби не хочет идти, но еще больше она не хочет отпускать Ролану.
Вечерние улицы пугают. Дорога сужается, петляет. Солнце на небе почти прогорело, и тени, обретая плоть, начинают оживать, прячась за мусорными контейнерами и в темных углах подворотней.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - бормочет Ваби.
«Ночь ритуалов» встречает их запахами пота и прокисшего пива. Людей неожиданно много. Воздух тяжелый и тягучий. Жарко. Ваби оглядывается, говорит, что ни один из мужчин вокруг ей не нравится, просит Ролану вернуться в отель.
- К тому же я даже не знаю, как с ними знакомиться.
- Это просто.
- Но я не хочу, – Ваби сопротивляется, но Ролана почти силой ведет ее к свободному столику, заказывает пару коктейлей, рассказывает о том, как раньше работала здесь. – Вчера, когда ты танцевала, я думала, тебя разорвут прямо на сцене, - говорит Ваби.
- В этом и кайф! – смеется Ролана.
- Значит, я не такая, как ты, - говорит Ваби. В ее глазах блестит страх. Она смотрит на часы, пытаясь рассчитать, хватит ли времени вернуться в отель до закрытия. – Мы не вернемся в отель, - говорит Ролана, читая мысли Ваби.
Шумная компания мужчин за соседним столиком все чаще и чаще обращает на них внимание. Ваби нервничает. Ролана заводит новых знакомых, подбирает новых партнеров. Партнеров для Ваби.
- Тебе понравится, - шепчет она подруге.
Ваби краснеет, но выпитые коктейли звенят в голове. Кто-то рассказывает о нагвалях. Ваби слушает, говорит, что хочет увидеть это. Ролана сжимает под столом ее руку.
- А что такого?! – возмущается Ваби. – Ты видела эти бои. Я тоже хочу.
- Это не забавно.
- То же самое я тебе говорила про мужчин. – Ваби слышит смех своих новых знакомых и смеется вместе с ними.
- Здесь недалеко есть подвал, - говорит мужчина-ноаквэ по имени Нитамига.
Они идут по узким улицам. Ночь сгущается. На охоту выбираются жирные крысы. Мужчина по имени Абитаг обнимает Ролану за плечи. У него сильные руки и ему нравится, что Ролана ноаквэ. Это волнует его, возбуждает. Он боится ее, потому что помнит еще жизнь в деревне, помнит власть женщин, но он верит, что стал другим.
- Ты знаешь Мижана? – спрашивает Ролана, когда они спускаются по бетонной лестнице в подвал. В нос вгрызаются запахи бетона, плесени, крови.
- Из какой он деревни? – спрашивает Ролану Абитаг.
- Я не знаю, – признается она. – Я никогда не спрашивала его об этом. – Ролана оборачивается, смотрит на Ваби, которая трезвеет и снова начинает бояться и дрожать. Ее мужчина думает, что она замерзла и крепче обнимает ее. Ваби прячет отвращение. – Перестань бояться! – говорит Ролана.
Они проходят в железную дверь. Нарастает гул возбужденных голосов. Толпа ревет. Толпа хочет крови. Ролана понимает это, потому что видела подобное в подвале Гиливана. Но здесь все иначе. Здесь люди-нагвали дерутся с нормальными людьми. Клетки наполнены кровью. Здоровые воины рискуют жизнью. Нагвали рычат. Нагвали-воины. Их оружие – зубы и ногти. У людей-воинов оружие – ножи и пики. Шансов победить практически нет. Шансов для нагвалей. Но воины рискуют заразиться. Воины-люди могут стать нагвалем. Один из неудачников прикован к стальной трубе в центре подвала. Ошейник стягивает его горло. Абитаг рассказывает Ролане, что этот мужчина прикован здесь больше недели, но все еще не превратился в нагваля. Ролана изучает лицо зараженного мужчины. Глаза бледные, но в них все еще есть жизнь. По крайней мере в одном из них. Другой уже почти высох. Мужчина рычит, но если прислушаться, то можно разобрать обрывки слов, фраз. Ролана все еще пытается понять, что говорит нагваль, когда толпа вокруг начинает закипать. Где-то далеко раздается взрыв, от которого закладывает уши. Железная дверь, ведущая в подвал, срывается с петель. Она падает на людей, ломает кости. Толпа ноаквэ в ритуальных нарядах врывается в подвал. В руках у них блестят мачете. Они рубят без разбора – людей, нагвалей, все равно. Из раскрытой клетки выбираются обезумевшие нагвали. Они набрасываются на людей, перегрызают им горла. Уши от взрыва все еще заложены, и Ролана видит все это, словно во сне.
- Нужно убираться отсюда! – кричит Абитаг, но она не слышит его. Он хватает ее за руку, тянет прочь, к запасному ходу, скрытому от посторонних взглядов ширмой.
- Ваби! – кричит Ролана. – Мы забыли Ваби! – Но он не слышит ее.
Безумие остается за спиной. Они бегут по узкому коридору, оплетенному трубами. Темно. Под потолком висят несколько желтых ламп. Ролана спотыкается. Абитаг все еще держит ее за руку, и когда она падает, тащит ее дальше, сдирая колени о каменный пол и битые стекла. Тащит несколько долгих секунд, затем останавливается. Ноги его подгибаются. Острая пика пробила ему спину и вышла из груди. Ролана видит, как изо рта Абитага начинает течь кровь. Он падает на колени, затем на живот, вздрагивает несколько раз, стихает. Слух возвращается. Мужчина-ноаквэ в ритуальной одежде смотрит на Ролану. Мачете в его руке занесено над головой, но он не двигается. Он все еще не может поднять руку на женщину. Не может убить ее. Он ищет предлог, повод.
- Я такая же, как и ты, - говорит Ролана, сдерживая дрожь. Он не двигается. Она боится даже дышать. Мачете все еще занесено над головой воина-ноаквэ. – Я такая же, как и ты, - снова говорит Ролана.
Руки находят битые стекла. Крупные осколки режут пальцы. Они не могут защитить, не могут противостоять мачете, но это лучше, чем ничего.
- Я – женщина. Ты – мужчина. Ты не можешь причинить мне вред, – цепляется за последнюю надежду Ролана.
Проткнутый пикой Абитаг снова вздрагивает. Воин-ноаквэ вздрагивает вместе с ним. Мачете опускается. Холодная сталь обжигает плечо. Осколок стекла все еще зажат в руке. Ролана выбрасывает руку вперед. Бьет осколком стекла воина-ноаквэ в живот. Снова и снова. Стекло режет ей пальцы, но она не чувствует этого. Воин-ноаквэ рычит. Из его живота брызжет кровь и черная желчь. Мачете снова поднимается. Осколок стекла ломается. Ролана кричит. Время словно замирает. Она видит глубокие раны на животе ноаквэ, чувствует запах свежей крови, слышит, как смерть поет свою песнь. Смерть, пришедшая сюда, чтобы забрать одну из двух жизней.
- Нет! – Ролана вскакивает на ноги.
Воин-ноаквэ бьет ее рукояткой мачете в лицо. Она сбивает его с ног. Он падает на спину. Раны на животе открыты. Ролана запускает в них руки. Воин кричит. Он кусает Ролану, но она не чувствует этого. Ее руки в брюшной полости воина-ноаквэ. Она хватает внутренности и вырывает их из агонизирующего тела. Безумие. Ролана поднимается на ноги и, шатаясь, идет прочь. Коридор выводит ее на темную улицу. Ночная прохлада пьянит. Ноги подгибаются, но Ролана заставляет себя идти. Идти вперед. Сначала бездумно, затем оглядываясь, пытаясь понять, где находится. Район, в который она вышла, знаком ей. Отсюда далеко до отеля «Алмаз», но бар Гиливана достаточно близко. К тому же отель все равно уже закрыт. Ролана смеется, пугается своего раскатистого смеха, эхом разносящегося по ночным улицам, и снова смеется.