вознесённый в чернильное небо,
он один среди сотен других не горит...
не горит весь февраль...
и февраль, словно пьяный электрик, враждебно,
кроет мраком его...
так, что кажется, будто разлит
где-то сверху флакон
загустевших, как масло в морозы,
тех чернил, что теперь позабыты стократ,
но призыв их знаком...
не всплакнуть ли и мне синим столбиком прозы
иль растяжкой стихов
под тобой, дорогой ренегат?
выполняя свой долг,
фонари остальные сияют,
он один отвергает навязанный свет...
но как только под столб
я, идя с остановки, устало ступаю,
загорается вдруг
каждый раз...
он, быть может, поэт?
мой знакомый фонарь...
