Сегодня молчи, не надо ответа,
Если ты и вопроса не ждёшь.
Черт его знает, зачем мне это,
Что в этом правда, что ложь,
Что польза, что вред одиноким лишенцам,
Которых однажды судьба свела.
Память очисти, как полотенцем
Крошки смахивают со стола.
Найди в себе мужество отказаться,
Если не нужно – другим уступи
И продолжай за землю цепляться,
Только крыльев чужих не руби.
Ангел был терпелив безмерно,
Но и он от тебя устал
Ты всегда поступаешь верно,
Равнодушие твой пьедестал.
А на нем ледяным монументом
Сияет разум свободный от чувств
Достойный изысканных комплиментов,
Но сегодня и я промолчу.
***
В метро народа немного
Пустой вагон, сонные лица
Второе января, не суди так строго,
Что оставалось людям? Только напиться.
Сидеть перед телевизором до утра,
Бесцельно смотреть в экран.
Там шарики, звезды, мишура,
Праздничные салюты из разных стран,
Двести пятьдесят каналов, может больше,
Не способных и на йоту изменить
Того, что происходит в Польше,
Или правил, по которым предписано жить.
Иван Вересов (с)
***
Ты говорила со мной между делом,
Примеряя кольца, смеясь,
Что пошла бы сегодня в белом,
Но есть только черное платье.
Из четырех платьев три - черные,
Вот такая напасть.
И наверное было бы слишком смело
Появиться на празднике в золотом,
В красном, или лимонном,
Туфли у тебя в основном
Тоже черные - это резонно.
А на праздник ты пойдешь в сиреневом,
Похожем на город в тумане
И свет ночных фонарей.
Я сказал: прекрасно, - подал тебе пальто, -
Сиреневый нас не обманет,
Ты все равно, как в золотом,
Только много не пей.
Иван Вересов (с)
***
Вонь сточных канав, позолота дворцов,
Город блаженных и подлецов,
Невинности чистой, прожженой лжи.
Он светел, как хрупкие витражи,
Он темен серым молчаньем домов,
До боли прекрасен ясностью слов,
Сказанных, спетых, прожитых в нем.
Он дорог нам каждым знакомым окном,
Движением улиц, дневной суетой,
Над крышами тусклой вечерней звездой,
Сонной туманностью белых ночей,
Он - просто Город, по сути ничей.
Но твой он и мой, Петербург Ленинград
Держит рассветы в оковах оград,
Дарит нам крылья, диктует псалмы
И ангел на шпиле его тюрьмы.
Иван Вересов (c)
***
О чем мне говорить с тобой?
Наверно, о погоде,
О том, что не шумит прибой
И пусто в огороде.
Что наконец-то выпал снег,
Синицы прилетели,
Что Новый год один для всех,
А в феврале - метели,
Что часовые пояса
Нам больше не помеха,
Что я могу тебе писать
В час грусти или смеха.
О чем угодно говорить,
А думать неотвязно,
Что нам с тобой не просто жить
В двух измереньях разных.
***
Серое Счастье живёт у меня,
Лакает из миски, спит у огня,
Играет с мячом и дом сторожит,
А время вперёд неустанно бежит.
Вот выросли ушки, и лапы, и хвост,
И голос прорезался нынче всерьёз,
А глазки-то волчьи, а взгляд-то тяжел,
А нос вездесущий суётся на стол.
Счастье в восторге – настала зима,
Открыла пушистых снегов закрома,
Поля забелила, укутала лес,
Снежинки летят из декабрьских небес.
Ангелов пенье, Звезды чудеса,
Знакомые руки, шаги, голоса.
Ёлки рождественской сладкий наряд
Радует взрослых, как малых ребят.
Гимны, колядки, свеча на окне,
Блики цветные бегут по стене.
Серое Счастье – пушистый щенок,
Доверчиво-сонно разлёгся у ног.
Он знает немного о жизни людей,
Он любит наш дом, стариков и детей,
Он верит, что главное – это семья.
Он в стае, он - счастлив, он там же, где я.
Иван Вересов (с)
***
Ты громко рыдала и била посуду,
И в гневных речах было столько огня.
Я слушал, дивясь небывалому чуду,
Что слёзы и крики не из-за меня.
По дому, как брызги, летели осколки,
Любимая чашка, молочник за ней.
Когда мы дошли до рождественской ёлки,
Я понял, что дальше всё будет сложней.
Что вряд ли удастся исчерпать обиду
Бесформенной горкой цветного стекла,
И кто-то же должен, хотя бы для вида,
Тебя удержать, чтоб души не сожгла.
И, сжав твои пальцы намеренно больно,
Упрямо твердить: «На меня посмотри,
Оставь это в прошлом, принцесса, довольно!
Доверься сиянью вечерней зари,
Звезде Вифлеемской и ангелов пенью,
И мудрости вечной волхвов и царей,
Тому, Кто всем нам обещал утешенье.
Доверься… и больше посуду не бей».
Иван Вересов (с)
***
Зима, а дождь навсегда. Осенью плакал дождь,
Он моросил весной, в лужах плясал всё лето.
Льётся с небес вода и никак не поймёшь,
Что дождь в декабре – это снег, только скучного цвета
Пришли на память слова, года замкнулся круг,
Мокнут псы на крыльце, капель гремит по карнизу.
Хочется Рождества, зимних искристых вьюг,
Подарков и новостей, и в Трир шенгенскую визу.
Каков он, германский дождь, Всё так же юн Хайдельберг?
Мозель схож ли с Невой, а Гамбург так же прибрежен?
Герр Рейнхард, вы ждёте меня? Я вылетаю в четверг.
Встретимся в сорок шестом, который для вас неизбежен.
Иван Вересов (с)
***
Как странно, будто и не было ссор, ночных разговоров.
Ничего, что могло бы омрачить радость, улыбку прощанья,
Ничего, что помешало бы сказать:
- Спокойной ночи, принцесса, до скорого,
Я всё это время скучал по тебе… до свидания.
А за окном дождь, дождь, дождь неизменный,
Ноябрьский дождь, плавно приближающийся к декабрю.
И ты единственная женщина во Вселенной,
Которой безразличны мои бесчисленные «люблю».
***
Маламуту Русичу, застреленному на прогулке
Ты беги, беги по радуге, по Небесному Мосту
И не спрашивай, а надо ли прыгнуть вон за ту черту.
Ты играй, играй со звездами, зарывайся в облака,
А зимою в дни морозные сладко спи у камелька.
Ты забудь, забудь про выстрелы, про жестокость страх и боль,
Помоги нам, милый, выстоять и надеяться позволь.
Ты вернёшься в день назначенный и найдёшь свой новый дом.
О тебе сегодня плачем мы перед Радужным Мостом…
***
Любят мэлы оргалит, он приманочно хрустит 😊
Любят так же и обои. Лучше, если мэлов двое,
Дом быстрее разгромят, после примутся за сад.
Ямы роют, как сапёры, рушат сетки и заборы,
Грядки, клумбы и газоны - это мэлам не препоны.
По участку, как Мамай, хоть в подвале запирай.
Но и взаперти в подвале маламуты не дремали,
Съели б трубы, провода, оттянулись хоть куда.
Лишь потом на боковую. Вот историю какую
Рассказать вам был я рад. Мэл не требует наград.
Он разрушит безвозмездно всё, что в доме бесполезно,
На его критичный взгляд. Маламут, что твой пират,
Но, как волк в собачьей шкуре, будет ласковым в натуре,
Лишь взойдёт его звезда - в миске вкусная еда.
На хозяйскую кровать ляжет пёсик отдыхать,
Предварительно по грязи натоптавшись, так-то в князи
Без труда пролезет он. Маламутский сладок сон -
На пикейном покрывале спится лучше, чем в подвале.
А хозяин всё простит и на коврике поспит.
***
Может быть это просто Самайн,
Сырая погода, хандра,обида.
Где же вы гости ночные из сида,
Сколько храните нездешних тайн?
Уста отворите заклятием странным,
В этом безвременье страшно окрест,
Навьи напевы баюкают лес,
Морок плывёт бестелесным туманом.
Молчанье в цене, а цена высока,
Золото клада сокрыто надёжно,
Полночь пробьёт и окна осторожно
Мертвой невесты коснётся рука.
Иван Вересов (с)
***
Ты была не похожа на всех
Не хозяйка, не домоседа.
Я любил твой колючий смех,
Задушевные наши беседы.
В шутку в гости тебя зазывал
На кальян, или чай с лимоном.
Ну а дальше…зачем-то вокзал,
Мутный морок над серым перроном
И чужие-чужие слова
Ни о чем, ни зачем, ниоткуда
Я уверен - надежда жива,
Просто нам не отмерила чуда.
Иван Вересов (с)
***
Обрастаешь друзьями, как шелухой
Время морщится, сохнет, становится ломким,
Воробей всё чирикает под стрехой,
А дверь заперта, не открыть без фомки.
Дорога ждёт, вот уже листопад
Но ты всё медлишь в надежде тщетной,
Что, может быть, позовут назад
Не просто так, а за чем-то конкретно.
Что спросят однажды не «как дела»,
А «что с тобой происходит, дружище?»
Трефовой шестеркой дорога легла,
На камне надпись: найдёт, кто ищет,
Направо будешь несчастно женат,
Налево будешь свободно беден,
А прямо поедешь, не сетуй, брат,
Змеем Горынычем заживо съеден.
Прямо, так прямо, бывайте друзья,
Лихом и всуе не поминайте
В котомку поместится смена белья,
Айфон и планшет… Прощайте!
Иван Вересов (с)
***
Отчего ты решила - терять покой только мне,
А с тобой все цветы и дожди, перелётные птицы?
Что запляшет злорадно тоска на глухой стене,
Перед тем, кто с надеждой в двери твои стучится?
Отчего ты решила, что стану хранить, как дар
Свитки долгих бесед, недосказанность многоточий,
Что не вспомню о боли? В спину один удар
Излечил от иллюзий белой июньской ночи.
Был огонь беспощаден, сгорели дотла мосты,
Пепел радуг развеяли ветры скрытой обиды.
Не вернуть, не простить. Сегодня теряешь ты.
Извини. Ухожу. Без "прощай", всерьёз, не для вида.
(с) Иван Вересов
Что может быть правдивей дождя
Осеннего, тихого, не затяжного?
Он шепчет и шепчет, в поля уходя,
А воздух прозрачен, как нежное слово.
Тонкой струной звенит горизонт,
Каплями в землю признанья упали.
Крутишь небрежно японский зонт,
Разве не всё мы друг другу сказали?
Нет! За дождём шепни мне: «люблю»,
Дай целовать ладони и губы,
Я что угодно за это стерплю,
Можешь казаться упрямой и грубой,
Жесткой, капризной, предельно прямой,
Властной не в меру и принципиальной.
Только давай вернемся домой,
В хижину, в замок... в твой сон хрустальный.
Иван Вересов (с)
Осень ещё без дождей
Окна о лете не плачут.
Кошка глядит на людей,
Сверху всё как-то иначе.
В золоте желтых шаров
Солнце осеннее скрыто.
Эта картинка из снов
Детских, счастливых, забытых...
***
Ландышей звон смолк в чаще давно
В мае, а нынче конец июля.
Живем здесь в глуши, не ходим в кино,
Стемнело за окнами – мы и заснули.
Лето под горку быстрей, быстрей,
Белый налив в садах созревает.
Песен давно не поёт соловей,
Громом Илья в небесах не играет.
Дни так похожи один на другой.
Разве что утром дождь, или просинь.
Мы загадали на счастье весной,
Что-то ответит ранняя осень.
***
Снова танго. Закат нотным станом расчерчен,
Арендован оркестр до утра.
Эту ночь проведу с самой лучшей из женщин.
Мне она – дорогая сестра.
Мы одной были вскормлены мглою туманной,
Лунным бликом в озерной тиши.
Оттого назову её самой желанной
Для потерянной в прошлом души.
Можем с ней месяцами в сети не встречаться,
Жить своим, общий мир позабыв.
Слово скажет – и станут легко открываться,
Горы Уэльса, Английский пролив,
Стены крепости древней…дорога…дорога…
Кости бросит Судьба наугад.
Вот и встреча. Для счастья нам надо немного:
Не смотреть с сожаленьем назад.
А сегодня лишь танго, горячие взгляды,
Ночь полна ароматов и грёз.
Аргентинское танго, пусть рухнут преграды,
Южный ветер надежду принёс.
Не совпадает время, трудно быть пунктуальным.
Встречи в он-лайн желательны, но, в большинстве, нереальны.
Обиды, досада, молчание – вот, что на сердце усталом.
А прошлое старые раны язвит сожалений жалом.
Казалось бы – счастье выпало, ждёшь, открывая душу,
Но и сегодня вечером я тишины не нарушу.
Ты ведь три дня ни слова, а может быть и неделю.
Ни строчки не написала. Прости, я в он-лайн не верю.
К чему болтовня пустая о том, что давно перемолото?
Наше с тобой молчание весит, как чистое золото.
Роза
О розе снова петь? Изволь.
Пока тебе не надоело,
Спою. О том, какая боль,
Когда шипами входят в тело
Упрёки ревности больной,
Уколы зависти надменной,
И гнев кровавой пеленой
Мне застит красоту Вселенной.
Когда уходишь ты к нему,
Мне оставляя сожаленья,
И счастья прошлого тюрьму,
Печальный сон без пробужденья.
Развеет ветер лепестки,
Цветок любви недолговечен,
Но долгой будет песнь тоски,
Поэт в страданье безупречен.
Медленно стрелками по бесполезным делениям
движется вечер,
Кубиком-рубиком собираешь мгновения,
занять их нечем.
Каждый день солнце ленивое ползёт по кругу.
Восход-закат.
Меняешь к вечеру очередную подругу.
Вперёд-назад.
Жизни нет, механического сердца
холоден стук,
Время твоё скользит по инерции
мимо рук.
Уходит в песок мёртвыми каплями -
ровный счёт.
Жизнь тебя по лбу старыми граблями
больно бьёт.
Сигаретным дымом туманит прошлое.
Всё не так.
Помнится только серое, пошлое.
Добрый знак.
Ты, наконец, перестанешь о давней,
о Ней сожалеть.
Наглухо окна закроешь ставнями,
чтоб не смотреть.
Медленно стрелками по бесполезным делениям
движется вечер,
Кубиком-рубиком собираешь мгновения,
занять их нечем.
Каждый день солнце ленивое ползёт по кругу.
Восход-закат.
Меняешь к вечеру очередную подругу.
Вперёд-назад.
Жизни нет, механического сердца
холоден стук,
Время твоё скользит по инерции
мимо рук.
Уходит в песок мёртвыми каплями -
ровный счёт.
Жизнь тебя по лбу старыми граблями
больно бьёт.
Сигаретным дымом туманит прошлое.
Всё не так.
Помнится только серое, пошлое.
Добрый знак.
Ты, наконец, перестанешь о давней,
о Ней сожалеть.
Наглухо окна закроешь ставнями,
чтоб не смотреть.
