Стучаться лбом в захлопнутую дверь –
нелепей нет занятия на свете...
Тем паче, что за дверью – суховей
по выжженной пустыне безответья...
Бесцветье лет, бесснежье жутких зим,
календарей спрессованные даты,
а лучший лекарь вечно тормозит –
опять заснул под ёлочкой, поддатый!
Сквозит... сквозит навылет... На износ
моторчик слева дёргается тонко...
Песком у двери высыпан вопрос:
«А вдруг?»... И «Почему?» – ему вдогонку.
И что ж так сладко, сладко, Боже мой!
долбить её челом, кровавя густо,
не понимая битой головой
что там, за нею – пусто... пусто... пусто.
Не видеть стен, проросших трын-травой,
не слышать колокольного «Доколе?»
что хрипло издаёт звонок дверной,
но на него не выйдут... не откроют...
Мусоля память – кладбище потерь,
клепать и клеить старое корыто,
не замечая, что напротив дверь
который год приветливо открыта.