в смене лун, на далеких причалах,
среди звезд и мерцаний небесных
я ищу потаенных примет.
это только начало, начало,
только вздоха становится мало,
только болью вонзается в душу
узкобедрой печали стилет.
Воспаленные губы иссушит
безысходность, тоска и смятенье.
и звучит отголосье кукушек:
одинок, одинок, одинок...
И бреду я безрадостной тенью,
и кричу, и шепчу я признанья,
и толпой окружают виденья,
и отравою стынет вино.
Я за лесом извозчика нанял,
сел на козлы. Спросил он: «Куда вам?» —
«Никуда! Пусть летят твои сани
в никуда! И гони во всю мочь!».
Запуржила поземка кудряво,
и заржали заливисто кони,
и извозчик уверенно правил
в никуда, в белозвездную ночь.
Попирая сугробы, законы,
то отпустит поводья, то тянет,
осаждает и будто бы гонит,
поднимает коней на дыбы.
Этот бег в никуда, этот танец
соразмерен щемящему стону —
так хрипит безнадежный скиталец
в позлащенных поводьях судьбы.
Тонут кони во времени, тонут...
.
.