так беспомощно грудь холодела,
так беспомощно грудь холоде...
Словно ключик, заправленный в тело,
словно пушечный сон корабела,
все летела душа и летела,
оставляя следы на воде.
Так беспомощны сумерки в пяльцах,
так беспомощны клавиши в пальцах,
так беспомощно лето в пыльце.
Потому что нельзя не расстаться.
Проходили и Пушкин, и Надсон,
что любовь — это бег декораций
на умышленно бледном лице.
Тем не менее я тебе верю,
тем не менее я в тебя верю,
тем не менее я тебе вер...
На осколках чудес и империй
наши щеки до пепла горели,
оставляя на самом-то деле
одинокую тяжесть портьер.
Если страх — окоем и подкова,
если смерть притворяется вдовой
и с поэзией тянет Верлен,
я любить тебя буду— такого,
я любить тебя буду — любого.
Эй, любовь — неприличное слово —
забери нас, пожалуйста, в плен.