Небо выпито досуха, больше оно не плачет.
Слишком тонкая белая нитка рвалась, рвалась…
Значит, выпало жить только так… и никак иначе.
Сколько раз хоронила ты здесь не своих детей,
А твоих хоронила метель там, где снег в колено,
И потом прорастали они в голубой воде
Тонконогой травой, что сильнее зимы и тлена.
Сколько лет ты искала по свету свою сестру,
Голубиным пером её легкая тень ложилась
На слова в тишине: «Ты живи, лучше я умру…»
Ты жила… но казалось, что просто тянула жилы.
А мужей выбирали тебе не отец да мать,
Не любовь, что таилась в груди, как в реке преглубой*.
Выбирала их та, что учила тебя летать
И толкала с обрыва, до крови сжимая губы.
А душе твоей, милая, только гореть, гореть,
Рассыпаясь на искры, летящие с ветром ранним.
Ты ведь знаешь, на чём удержалась земная твердь.
Ты ведь знаешь, не просто так выбирают крайних.
*Преглубый (сев.) - преглубокий, глубокий.