Ключ от входной двери лежал на столе рядом с пачкой сигарет «Camel» и непочатой бутылкой французского коньяка. Дом замер в безмолвии, пораженный предательством.
Отодвинув ноутбук, который давно ушел в сон, Анджей откинулся на спинку стула. За окном каркали вороны и где-то в отдалении слышался стук топора. Соседи приехали на выходные.
- Этого не может быть, - сказал Анджей, устало прикрыл глаза, поднял ладони к лицу и провел пальцами от висков к переносице. Ему не хотелось видеть весеннее небо, низкое вечернее солнце, золотистые квадраты света на полу в гостиной, плавное парение пылинок, пятна солнечных зайчиков, отраженных от черной лакированной крышки рояля. На улице было теплее, чем в доме. Если оставаться на ночь придётся разжечь камин.
«Что меня сюда привело, - подумал Анджей. – Исправлять наши отношения, пожалуй, уже поздно. Значит ревность? Ревность - плохой советчик, но ещё хуже, когда она становится смыслом жизни. Вместе с ревностью приходит и желание отомстить»
Вспомнилось: «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее - стрелы огненные»
Песней Песней, их любимые строки. Анджей встал, ещё раз оглядел комнату. В доме, где поселилась ревность, никогда не будет любви. Она выгорит, превратится в пепел, в яд, разъедающий душу воспоминаниями.
Это слово здесь, в их доме, было табу. С первого дня они жили настоящим и будущим и никаких воспоминаний. Теперь у Анджея не осталось ничего. То, что он узнал - отнимало и их.
Она говорила о другом доме, но теми же словами. Невозможно! Анджей не мог себе представить, что она повторит это где-то кому-то ещё. С таким же восторгом и нежностью, как в первый раз. Похоже на признание в любви. Но она уже шептала это здесь, с улыбкой прикасаясь к дубовым панелям стен, перилам и дверным ручкам. Она говорила: «наш дом – единственное место в мире, где я чувствую себя свободной. Я люблю его в тихий рождественский вечер, когда золотые огоньки мерцают в ветвях новогодней ели и семисвечник на окне зовёт запоздалого путника в гости. Люблю его поздней осенью, когда штормовой ветер пригоршнями бросает в окно студёные капли дождя и море неумолчно шумит пенистым прибоем. Люблю весной…»
- Довольно! Довольно воспоминаний, замолчи, - крикнул Анджей, отбросив в сторону стул.- Она не пощадила ничего, почему я должен прощать ей?
С кем он говорил? Неужели с домом, с пустотой, с тишиной? Так бывает, когда умирает любовь, уносит частицу тебя, мечты, надежды.
- Nagle tak cicho zrobiło się w moim świecie bez ciebie,* – прошептал он и снова закрыл лицо руками.
Даже самое сокровенное, что возрастало между ними она с лёгкостью отдала другому.
Каким же надо быть идиотом, чтобы поверить женщине? Неужели станет ещё и святым, простит,её, не попытается отмстить? Жестокие, злые слова закипали в груди. Рука потянулась к мобильному, но Анджей так и не набрал знакомый номер. Слишком просто. К тому же, ничего нового они друг другу не скажут. Она сошлется на время, на то, что повзрослела, мягко напомнит, что Анджей сам оттолкнул её. Она будет права, но какая в том польза? Человек не может жить только разумом, а для чувств безразлично кто прав…
Да, она стала другой, потому что Анджей изменил её, научил верить в возможность счастья, открывать душу в словах. Сейчас она обращается с ними к другому мужчине. Пусть так. Достаточно того, что сам Анджей не изменился. И поэтому он не может причинить ей такую же боль, какую, не задумываясь, причиняет она. К тому же, это не принесёт никакого облегчения. Стрела мести поражает того, кто ее выпустил.
Анджей поднял стул и аккуратно поставил на прежнее место. Убрал коньяк в бар. Сунул в карман сигареты, взял со стола ключи.
Воспоминания уже не имели ничего общего с их реальной жизнью. Достаточно было выйти из дома и закрыть дверь.
- Когда-нибудь я вернусь, - пообещал Анджей дому.
Весеннее небо, подёрнутое лёгкой дымкой, казалось бездонным, оно было чистым и светло-голубым, как незабудки.
* Вдруг стало так тихо в моем мире без тебя.(польск.)