Жульничать, в морру играя,
Но рядом с тобой не смею
Лгать, ибо ты святая.
Ты притворяешься белой,
Себя называешь «галата».
Ты лжешь, и ты лжешь умело.
И не было, чтоб не лгала ты.
Но мне хорошо известно,
Что ты не всегда жила,
Что ты приползла из леса,
Где оборотнем была.
Слюна саламандры может
Убрать твою волчью шерсть.
И холодно в голой коже
И дьявольски хочется есть.
Ты ловишь лесных фазанов,
Как раньше ловила, волком.
Но птицы летят на запад,
Обратно к фассийским колхам.
По южной Остийской дороге
Пришла к городской стене
И губы сомкнула строго
На оклик: «Садись ко мне!»
С повозки торговца посудой.
«Я просто... я так голодна!
Ах, если бы только вы, сударь,
Купили мне хлеба кусок и вина».
«Клянусь, я не видел прежде
У женщин таких клыков,
А также такой одежды
Из ссохшихся шкур быков!»
Тогда ты сломала оба
Острых и белых клыка.
И все это, все это чтобы
Себя по-людски окликать.
Но только ночь, но только стража
Третья в город войдет,
И вот уже взгляд твой вражий
И дико кривится рот.
А утром встаешь со ступеней,
Заметив: «Заря так светла.
Не будем, - обняв мне колени, -
Мы спорить о тени осла».