Копроэпопея
(Предупреждение от издателя: чтение этого произведения может быть опасно для жизни!)
В романе «Остов доктора Моно» автор впервые в истории мировой литературы показывает истинное лицо человеческой цивилизации, называет сущность человека настоящим именем, не вуалируя её и не прибегая к иносказаниям. Безжалостно срывая маски, он говорит читателю: остановись и посмотри вокруг, и тебе станет ясно, что изменить уже ничего нельзя.
Засл. деят. ис-в, чл.-корр. С.Л. Хрящ-Межреберский
Это не книга-обличение, это – реальная история.
Автор
Пролог
Неизвестно, сколько бы Глеба продержали в психушке и до чего бы его там долечили, если бы однажды ночью пол под его кроватью не зашевелился и из-под него не вылезла чья-то лысая, сверкающая даже в темноте голова.
— Где я? — шёпотом спросила голова у Глеба.
— В городской психбольнице, седьмая палата, — так же тихо ответил он.
— Ё-моё! — удивилась голова и пристально посмотрела на него. — Глеб, вы? Наконец-то я нашёл вас, тот, как его! Что вы здесь делаете?
— Лечусь.
— От чего?
— От голосов.
— Бросьте валять дурака! — Глаза пришельца сверкнули в темноте призывным светом. — Давайте, лезьте за мной! Если бы вы знали, тот, как его, через что я прошёл, разыскивая вас! А сколько ещё нас ждёт удивительных миров!..
Больше Глеба никто никогда нигде не видел — ни в больнице, ни вообще в городе. Слухи ходили разные, но достоверно о его внезапном исчезновении и дальнейшей судьбе ничего нельзя было узнать. Говорили, правда, что появился он как-то однажды на центральном рынке и очень интересовался противогазами советских времён, но зачем ему противогазы?..
ЧАСТЬ 1. ПРОЗРЕНИЕ
Глава 1
Если бы только я мог предвидеть, чем обернётся для меня обычный, казалось бы, поход в гости к знакомым, отмечающим в узком кругу первую годовщину свадьбы, я бы заперся у себя дома в ванной и безвылазно просидел бы там весь этот день. Однако дара предвидения у меня нет, поэтому я, как агнец на заклание, покорно отправился вместе со своей подружкой Алиной навстречу неумолимой судьбе.
Жили молодожёны Катя и Олег на окраине нашего провинциального города, можно сказать, у чёрта на куличках, и за их маленьким уютным домиком перед самым краем мира стояло ещё лишь одно только здание, похожее больше на бункер, чем на обжитой дом. Необычной круглой формы, без каких-либо архитектурных излишеств, даже, как казалось на первый взгляд, без окон и дверей, оно сразу привлекло всеобщее внимание, но Олег не смог внятно объяснить, ни кто там живёт, ни что это вообще такое.
— А слышали, в городе, говорят, стали люди пропадать, — сообщил один из гостей, пока на мангале доходили шашлыки, — а потом возвращаются странные какие-то, будто их похищали инопланетяне для опытов…
— Брехня это всё, — отозвался другой, — насочиняют бабки на лавочках, а ты повторяешь.
— Нет, погодите! — громко возразил Олег. — А может, наш сосед-невидимка как раз этим и занимается? Пошли, сейчас наведём инспекцию!..
На этом тема таинственного здания как будто была исчерпана, и все, посмеявшись, уселись за столы, накрытые по-деревенски — прямо во дворе.
Празднование маленького семейного торжества, как и тысячи подобных гулянок, проходило весело и непринуждённо, и на разных его этапах разгорячённые спиртным гости выдумывали всё новые и новые развлечения. Наконец, когда общая фантазия была уже на исходе, кто-то вспомнил мысль Олега об «инспекции» и предложил раскрыть-таки тайну странного соседского сооружения. Эта идея так всех вдохновила, что мы тут же бросились воплощать её в жизнь. Однако походив с полчаса вокруг здания и не обнаружив входной двери, весёлая компания решила переменить вектор приложения своих сил и отправилась в центр города в один из ночных кабаков для «продолжения банкета». Правда, отправилась не в полном составе. Как ни обидно об этом вспоминать, но никто из моих друзей в суматохе даже не заметил моего внезапного исчезновения. На свою беду, ещё когда все толпой водили хоровод в поисках входа, я отошёл в сторонку по банальной необходимости и, уже возвращаясь назад, провалился в какой-то люк, где… Кажется, больше я ничего не запомнил.
Глава 2
Резкий ослепительный свет ударил в лицо и вернул меня из забытья. «Вот оно — тот самый тоннель, — подумал я без особых эмоций, вспомнив популярные книжки о предсмертных видениях впавших в кому людей, — но какая, к чёрту, разница? Хлебнуть бы сейчас пивка!»
Полежав несколько минут без движения и не дождавшись ни от кого никаких предложений, я всё же заставил себя поднять голову и попытался осмотреться. Взгляд мой после наведения резкости тут же остановился на большом операционном столе (точно такие я видел в своих любимых фильмах ужасов), освещённом яркими лампами — источником того самого слепящего света. У его изголовья были установлены, по всей видимости, какие-то медицинские приборы с разноцветными кнопками на панелях, а на самом столе лежало нечто, накрытое белой простынёй, но защитные механизмы психики пока не позволяли мне понять, что это такое. Я лишь бросил беглый взгляд на расположенные вдоль стен шкафы с массой склянок и пузырьков и приготовился осмыслить увиденное и оценить своё положение.
Однако мои слабые попытки напрячь затуманенные алкоголем мозги внезапно были прерваны звуком чьих-то торопливых шагов, донёсшимся со стороны двери, и, едва только я успел нырнуть за один из огромных широких чанов, занимавших весь дальний угол, в помещение стремительно кто-то вошёл. Затем где-то совсем близко послышался звон разбившегося стекла и чьё-то резкое восклицание. Я в один миг вспотел, чуть не задохнувшись от страха и неожиданности, и затаился, ничего не понимая, но интуитивно чувствуя, что обнаруживать себя пока не стоит. Хмель разом весь вышел, но происходящее всё равно походило на бред из дурмана. Или на кадры из фильма ужасов.
«Да, я вчера явно перебрал…» — тоскливо подумалось мне, но в голову тут же пришла другая мысль: а что если хозяйничающий в комнате человек пойдёт за чем-нибудь в скрывающий меня тёмный угол и наткнётся на неожиданного гостя, как быть тогда? Объяснить своё присутствие здесь разумно вряд ли удастся. Пойти напролом, «вырубить» хозяина и сбежать? Но смогу ли я самостоятельно найти выход из здания, в котором нет входа? Да и за что достанется хозяину? Может, безопаснее будет спрятаться на время внутри одного из чанов, а когда этот человек уйдёт, незаметно смыться, поискав выход?
Поразмыслив немного, я решил, что это вполне разумная идея, и, выбрав момент, когда облачённый в белый халат и потому весьма похожий на хирурга человек, суетясь возле операционного стола, повернулся ко мне спиной, осторожно заглянул в скрывающий меня чан. И тотчас в ужасе отпрянул, невольно хватанув ударившего в нос невыносимого запаха формалина, — из чана на меня печально глянула… мёртвая человеческая голова! Она плавала в прозрачном растворе отдельно от туловища, покачиваясь у края, как лодочка у причала. Рядом так же плавали руки, ноги и прочие части человеческого тела...
Мне стало нехорошо. Присев на корточки и крепко стиснув зубы, совсем уже выбитый из колеи, я всё же попытался собраться с мыслями, но этот сложный процесс вновь был нарушен разорвавшим тишину звуком шаркающих по полу в мою сторону башмаков. Я зажмурился от страха и перестал дышать, как застигнутый врасплох и бессильный перед жестоким хищником маленький зверёк. Но «хищнику», увлечённому в этот момент какими-то другими делами, было явно не до охоты. Раскрыв полы халата, как два крыла, он пролетел мимо меня, резко дёрнул на себя дверцы одного из шкафов, достал оттуда небольшой чёрный чемоданчик и так же стремительно вернулся к столу.
Пока странный ночной «хирург» возился у стола, мне удалось немного прийти в себя и набрать, наконец, воздуха в лёгкие. Я даже решился осторожно выглянуть из-за чана, разумно рассудив, что теперь-то меня вряд ли что-нибудь удивит. Конечно, я ошибся, хотя начиналось всё, в общем, вполне заурядно: тот же человек в белом халате по-прежнему стоял спиной ко мне и колдовал над раскрытым чемоданчиком, начинённым каким-то прибором с множеством ручек, лампочек и индикаторов. «Колдовство» своё он сопровождал весьма эксцентричными движениями головы, будто напевал себе под нос весёлую песенку или эмоционально объяснял что-то тому самому «нечто» на столе, которое не мог пока идентифицировать мой измождённый мозг. (Кстати, слово «колдун» подходило к этому человеку больше, нежели «хирург» или, например, «эскулап».)
Наладив прибор, этот явно взбудораженный какими-то предстоящими событиями «колдун-хирург» обошёл вокруг стола, повернувшись лицом ко мне, сдёрнул простыню и на мгновение замер, потирая руки. Замер в этот момент за чаном и я, чуть не закашлявшись от неожиданности. Вместо того чтобы как следует рассмотреть облик человека в белом халате, я не мог оторвать взгляда от стола, на котором, как оказалось, лежал обнажённый труп молодого мужчины! «Колдун» же тем временем зачем-то привязал труп к столу в нескольких местах специальными ремешками и, щёлкнув тумблером на чемоданчике-приборе, стал прикладывать к одному ему известным точкам на окоченевшем теле трубочки-электроды.
«Как будто мертвец может сбежать, не выдержав пыток!» — в недоумении подумал я, но вскоре понял причину предосторожности испытателя. Когда тот повернул на приборе какую-то ручку, видимо, увеличив интенсивность воздействия, труп на столе словно ожил — сначала он мелко задёргался, а вскоре его движения и вовсе переросли в настоящие конвульсии.
Я напрягся и стал внимательнее всматриваться в происходящее, стараясь не упустить ни одной детали. Но в этот момент испытатель закончил эксперименты с электричеством и, вздохнув, задумчиво посмотрел на ставший вновь неподвижным объект своего исследования. Я тоже немного успокоился, резонно предположив, что от сильных разрядов электрического тока и мёртвые мышцы вполне могут быть способны заметно сокращаться.
«А ведь я мог бы быть на его месте», — разглядывая труп в возникшей паузе, философски и почти с юмором оценил я ситуацию. И вдруг в ужасе развил свою мысль: «А может, ещё и буду!», и мой мозг тут же впал в прострацию, «переваривая» её.
В это время «колдун», собрав воедино все свои недюжинные силы, резко придвинулся вплотную к столу и принялся производить над трупом магические движения руками — сначала легко и свободно, почти как заправский дирижёр симфонического оркестра, затем всё более и более напрягаясь, и вскоре, впав в экстатическое состояние, просто бешено замолотил ими по воздуху. Глаза его при этом были дико вытаращены, волосы всклокочены, губы пересохли; лицо вмиг потеряло человеческое выражение. Стало понятно, что этот комок концентрированной магической энергии сейчас всего себя отдавал некой большой, очень для него значимой цели, максимально выкладываясь в таинственных пассах.
Я так увлёкся этим фантастическим зрелищем, что совсем позабыл о трупе. И переведя на него взгляд, застыл в изумлении и ужасе. Мне показалось, что мертвец едва заметно пошевелился, откликаясь на призывы заклинателя. Я даже мотнул головой, прогоняя наваждение, но движения трупа стали ещё более отчётливыми. Мёртвое тело вдруг «проснулось», у него хаотично зашевелились пальцы рук и ног, через минуту — кисти и ступни, локти и колени. «Колдун», не прекращая пассов, быстро нажал какую-то кнопку под столом, и ремни, стягивающие труп, расстегнулись. В этот момент руки мертвеца поднялись и застыли, словно приветствуя некогда покинутый им мир и воскресившего его мага, который теперь так энергично «дирижировал» невиданным оркестром потусторонних сил, что и меня чуть было не заставил встать во весь рост из-за своего укрытия.
И всё же главное представление, как оказалось, ждало меня впереди. Через некоторое время в помещении стало происходить вообще нечто невероятное. Труп самостоятельно приподнялся, сел на край стола и медленно сполз на пол, пытаясь встать на ноги. Вскоре ему удалось ощутить равновесие, и он, замерев на несколько секунд, принялся, как механическая кукла, совершать судорожные движения, которые, вероятно, должны были означать шаги. Этого моё сознание уже не смогло перенести и предательски покинуло свой «пост».
Пришёл в себя я, наверное, под утро, потому что сильно замёрз, да и интуитивное чувство времени указывало на это. Кошмарное действо, судя по всему, как раз подходило к завершению — подопечный «колдуна» уверенно заканчивал одеваться под неусыпным контролем своего повелителя.
Я в каком-то глубоком гипнотическом трансе наблюдал за этой нереальной сценой, затем проводил затуманенным взором направляющихся к двери персонажей привидевшейся мне наяву повести Мэри Шелли и, кажется, вновь потерял сознание…
Глава 3
Очнулся я через целую вечность в чужой постели в незнакомой комнате. События ночи смешались в голове с жутким сновидением, и совершенно невозможно было отделить одно от другого. Смущала также чужая постель — где бы это я мог быть, и кто это обо мне так позаботился, раздев и уложив спать? Теряя время на догадки, я в очередной раз не успел спокойно осмыслить своё положение и был застигнут врасплох неожиданно вошедшим в комнату вчерашним «колдуном». И без того ощущая дискомфорт во рту, я почувствовал, что высохший язык мне больше не подчиняется, и не смог издать ни звука.
Минуту или две мы с хозяином неотрывно смотрели друг на друга, словно кобра и её жертва. Передо мной стоял человек с цепким холодным взглядом и непроницаемым, не выражавшим никаких эмоций лицом. Он был средних лет, небольшого роста и, если бы не пронизывающие своим жутким рентгеном меня насквозь огромные чёрные глаза, ничем, в общем, не примечательный. Одетый в строгий серый костюм и тщательно причёсанный, он мало напоминал ночного фантасмагорического дирижёра неведомых сил и скорее походил на менеджера средней руки, зашедшего между делом к своему подчинённому дать кое-какие указания по работе. Но эти глаза…
Только теперь, заглянув в них, я вдруг ясно осознал, что давешний кошмар мне не привиделся, и я волей случая оказался свидетелем каких-то ужасных событий, явно не предназначенных для чужих глаз. Ещё мгновение, и до меня, наверное, дошло бы, в какой опасности находится моя жизнь, но в этот момент внимательно рассматривающий меня человек решил нарушить сковывавшее нас молчание.
— Я доктор Монт Гомеров, — спокойно и тихо сказал он. — Можно узнать, как зовут вас?
Я проглотил слюну и попытался ответить, но полноценно произнести своё имя мне удалось только после нескольких неудачных попыток.
— И как вы здесь оказались, Глеб? — всё тем же спокойным тоном продолжил свой допрос хозяин. — Я имею в виду, у меня в доме.
— Ну… — Язык всё ещё сопротивлялся моей воле, но дело осложнялось тем, что и говорить-то, собственно, было нечего. — Шёл мимо… а там — люк… открытый… Я и провалился.
— Мимо? — Хозяин улыбнулся. — Но все люки у меня во дворе, за забором!
— Да? — Я искренне удивился, потому что точно помнил — никакого забора вокруг здания вчера не было.
— Ну, хорошо, — недоверчиво кивнул головой дознаватель, — и давно вы… у меня в гостях?
— Точно не знаю, — уже более связно ответил я, — я потерял сознание, когда упал.
— Угу… — Хозяин на секунду задумался. — И вы ничего не помните? Помещение, куда свалились, ещё что-нибудь…
— Нет, — закачал я головой, — вот сейчас очнулся в этой комнате, и всё.
Честно говоря, я не очень-то умею врать, и хозяин мне, кажется, не поверил.
— Ну ладно, — сказал он после паузы и поднялся. — Сейчас вам принесут завтрак. Пока подкрепитесь, а там решим, что с вами делать дальше.
Я хотел уточнить, что значит «делать дальше», но не успел. Дверь медленно, словно сама собой, отворилась, и в комнату с подносом в руках вошёл… оживший ночной мертвец!
— А вот и завтрак… — тихо произнёс хозяин и впился в меня своими колючими глазами.
Я от неожиданности и испуга, естественно, не смог сдержать эмоций и невольно вскрикнул, почувствовав, как волосы зашевелились на моей голове. А когда «живой» труп с мертвенно-серым лицом подошёл вплотную к кровати, меня стошнило прямо на поднос.
— В чём дело? — иронично улыбаясь, тут же спросил доктор. — Вы знакомы?
— Нет! — быстро ответил я, сдерживая приступ рвоты, и перевёл широко раскрытые от ужаса глаза на доктора.
— Ладно, бросьте разыгрывать комедию! — враз изменившимся, более жёстким тоном сказал тот. — Я понял, что вы вчера ночью всё видели. Не знаю, случайно вы ко мне попали или нет, но тем самым вы подписали себе приговор. И, к сожалению, у меня нет выбора. А может, к счастью.
«Колдун» повернулся и направился к выходу.
— Но я ничего не видел! — попытался ещё раз соврать я, чтобы спасти себе жизнь.— Да и какое мне до всего этого дело! Мы с друзьями вчера выпили, я малость перебрал…
Я хотел продолжить объяснения, но, наткнувшись на холодный взгляд стоявшего у двери хозяина, отчётливо понял, что тот уже всё для себя решил. Я никогда не был трусом и теперь, наконец, вспомнил об этом. Да и в осторожности больше не было никакого смысла, ведь, если не перехватить инициативу, жить мне осталось… Да ничего не осталось! Но что-либо предпринять мне так и не удалось, потому что в ту минуту, когда я решился на активные действия и начал опускать ноги с кровати, произошло нечто необъяснимое – принёсший завтрак мертвец, поставив поднос на тумбочку, стал медленно терять очертания, весь как-то поплыл и в следующее мгновение словно растворился в воздухе.
Я перевёл ничего не понимающий взгляд на доктора. Тот лишь спокойно ухмыльнулся и показал рукой на зеркало, висевшее напротив меня.
— Вы уверены, что с ним незнакомы? — кажется, совсем не к месту повторил он свой недавний вопрос.
Я посмотрел на своё отражение и с отвращением отшатнулся — в Зазеркалье на кровати вместо меня сидел… тот самый мертвец, только теперь очень похожий на меня! Да, но ведь это был я? Хоть и с таким же зеленоватым лицом, с выпученными в страхе глазами, но всё же я, живой Глеб Пендриков, ещё сутки назад беспечно гулявший на празднике своих друзей? Сознание отказывалось принимать происходящее, всё поплыло перед глазами, казалось, я и сам стал растворяться и исчезать. Гомеров же спокойно и как-то отстранённо наблюдал за моими внутренними переживаниями, даже не пытаясь меня поддержать.
Глава 4
— Я вам сейчас всё объясню, — неожиданно мягко и миролюбиво произнёс доктор минуту спустя, — вы только успокойтесь!
«Легко сказать» — хотел ответить я, но язык мне вновь изменил.
— Знаю, как трудно будет поверить в то, что я вам расскажу, — продолжал между тем Гомеров, — ещё сложнее это понять, но вы уж постарайтесь. Я прошу только выслушать меня, а дальше решайте сами, как быть. Вы абсолютно вольны в своих действиях, с вами здесь ничего страшного не произошло и не произойдёт впредь, уверяю вас… Вы поняли всё, что я сказал?
Он наклонился ко мне, как истинный врач к своему пациенту, и заглянул в мои глаза. Я находился в полной растерянности и лишь беспомощно кивнул в ответ.
Доктор покачал головой и, будто самому себе, тихо сказал:
— Лучше б вы всё-таки позавтракали… Ну да ладно, я надолго вас не задержу, потерпите немного. Вот, выпейте хотя бы это, — и он протянул мне бутылочку с подноса с какой-то прозрачной жидкостью. — Напиток вас освежит…
Я послушно сделал несколько глотков прямо из бутылки (стакан был «испорчен» вчерашним салатом из желудка) и откинулся на подушке. Действительно, стало легче.
— Вы готовы слушать? — так же спокойно, как и раньше, спросил доктор.
Я открыл глаза и кивнул.
— Хорошо… — Гомеров задумался, вероятно, собираясь с мыслями. — Так, с чего же начать? Всё это настолько необычно и сложно для понимания непосвящённого человека… Как другое измерение... Сейчас, сейчас я постараюсь всё объяснить…
Доктор нервно заходил по комнате, выискивая в её углах необходимые для его объяснений слова. Попадались же, видимо, в основном малопонятные иероглифы.
— Мир человеческий весьма сложен и многообразен, — решился он наконец начать хоть с чего-нибудь, — в нём так много всего, люди так любознательны и изобретательны, что трудно найти область познания, в которую мы ещё не забрались. Но, бороздя космические просторы и расщепляя атом, мы, к сожалению, пока не научились разбираться в самих себе, в своих — сугубо человеческих — тупиках и лабиринтах. А они бесчисленны и бездонны…
Гомеров остановился на секунду и без церемоний отхлебнул прямо из моей бутылки.
— Я не имею в виду глубины психики или сложности мозга, я о другом, на первый взгляд, более простом и понятном — о мировоззренческом расслоении человечества, так сказать, о природной сути мышления, а если ещё проще — о различном взгляде определённых групп людей на бытие гомо сапиенс, на его место в мире, на доминанту человеческого в человеке.
Доктору Гомерову, видимо, показалось, что все его «упрощения», наоборот, только запутали дело, но он, мотнув головой, прогнал наваждение и решительно продолжил:
— Оставим пока в стороне религиозные и философские аспекты вопроса, поговорим о вещах более приземлённых, прикладных, естественнонаучных, если хотите. Нам известно, что человечество до сих пор додумалось разделить самоё себя лишь по половым, расовым, национальным и религиозным признакам, ну, может, ещё по степени цивилизованности. И всё? Так просто? Несколько полочек в классификации исследователей, несколько разделов в учебниках по социологии и обществоведению, и только? Никто из учёных умов планеты не взял на себя труд оценить качество «материала», внимательнее всмотреться в глубинную суть человеческого сообщества, идентифицировать уровень его самосознания, высоту его нравственного развития, наконец, способность аттестовать себя на право занимать главенствующие позиции во Вселенной, скажу больше — на право взаимоотношений с Богом как с партнёром, а не как запуганного несмышлёныша с заумным, недоступным пониманию и надменным руководителем его жизни… Вы не устали? Я подхожу к самому главному.
Да, но так было до тех пор, пока на небосводе нашей науки не появилась новая звезда, человек, бросивший вызов общепринятой парадигме и вскрывший саму суть людского естества, — это мой учитель, выдающийся учёный современности Иван Мафусаилович Моно. Он не испугался ни общественного порицания, ни отчуждения своих коллег, ни преследования со стороны властей, он смело выступил вперёд и объявил во всеуслышание: мы в этом мире не одни! Рядом с нами живут существа, на первый взгляд, ничем от нас не отличающиеся ни внешне, ни по внутреннему строению, но, тем не менее, представляющие собой совершенно иной — антагонистический нашему — мир. Мир, полный совсем других ценностей и страстей, имеющий свою историю и своих героев. Они живут так же, как мы, они — среди нас, и их практически невозможно обнаружить, не всматриваясь пристально им в глаза, не вслушиваясь в их речь, не имея в себе смелости назвать вслух их имена и указать на них пальцем. Они очень похожи на обыкновенных людей, они умеют маскироваться и подстраиваться под нас, однако, если суметь спровоцировать их, заставить раскрыться, принять свой настоящий облик… Впрочем, об этом чуть позже… Так вот, оказалось не так-то просто их распознать! Для этого моему учителю пришлось пожертвовать собой, стать на время одним из них, внедриться в их среду, рискуя остаться там навсегда, заразившись их мыслями и способом существования. Дело в том, что ещё никто не возвращался из их мира! Никто, кроме доктора Моно. Все вязнут в нём, как в болоте…
— Простите, — решился я прервать Гомерова, с интересом выслушав его рассказ, — да что же это, наконец, за существа? И в чём опасность общения с ними?
Доктор, кажется, совсем забыл о моём существовании и теперь посмотрел на меня с недоумением. Затем он тяжело вздохнул, как будто взвалил себе на спину непосильную ношу, и тихо, каким-то обречённым тоном сказал:
— Пойдёмте, я вам кое-что покажу…
Продолжение см. здесь
А. Хлопик. Остов доктора Моно. Роман.
Литературная обработка: Ал. Сажин
Под редакцией засл. деят. ис-в, чл.-корр. С. Л. Хряща-Межреберского
Консультанты: И. Моно-де-Толли, П. Крэг, М. Гомеров, М. Мигов
Издательский Дом «Позыв»
Корректор В. Порокин, отв. секретарь Присцилла Леопольдовна С.-П.
Финансовое обеспечение проекта: Хапков У. Е.
Особая благодарность мэру М. И. Колобку за неоказанное противодействие.
Благодарим своих родителей, Господа Бога, всех родственников, включая новорождённых
и выживших из ума, друзей и знакомых. Без вашей поддержки мы бы не справились!
