Роза тихо сидела, в сильнейшем напряжении, и слышала, как чья-то осторожная рука медленно поворачивает дверную ручку. Она была уверенна, что рука в черной перчатке, она четко представила ее в своем мозгу, она чувствовала ее каждой мурашкой, бегающих по ее спине. Роза знала, но сделать ничего не могла, не могла пошевелить, ни рукой, не могла пошевелить, ни ногой. Такое ощущение бывает, когда через огромную клизму в тело вливают ведро холодного свинца. У Розы было именно такое ощущение. Ее тело могло только слушать, а мозг лишь в ужасе трепетать. Рука становилась все настойчивей и нетерпеливей. Мурашки на спине Розы, в панике прятались за жиденьким волосяным покровом, а волосы на голове, налитые свинцом вздыбились вниз, еще сильнее вдавливая ее тело в жесткое сиденье. Она мысленно начала кричать и звать на помощь, но никто в эту ночь, конечно, ее не слышал.Вдруг дверь приоткрылась с гробоподвальным скрипом, но тут же сразу захлопнулась, с тем же отвратительным звуком. – О май гааааат! –прошипело у Розы в мозгу. И тут из-за двери, как из глухой, грязной бочки, послышался отвратительный шепот — Она там уже полчаса сидит! — Ну и пусть сидит себе, тебе то что! Может у нее понос! — Неет! Я слышал, как она, кряхтела, значит запор! — Понос! Запор! Че гадать то, возьми да и спроси ее!. От этих голосов, Роза почувствовала немыслимое облегчение, сознание вернулось, свинец истек, оставив лишь легкую дрожь в теле. Она открыла глаза, и снова закрыла, но уже с невообразимым облегчением.
ИЗ ТЕМНОТЫ
Густав лежал в темноте и слушал чье то тихое шушуканье…— Ху ар ю? ….— Я клоун-убийца-самоубийца-кровопийца! — О май гаат! - Я убью тебя и выпью твою кровь! —О май гааат! —- Я уже близко! Вздуй для меня венку! —-О май гааат! —-Я чувствую, как пахнет твоя кровь! — О май гааат! — Я придушу тебя своей маленькой подушечкой! — О май гааат! — Я высосу, грязным шприцем, всю твою артериальную кровь! —-О май гааат! —Я высосу, тем же вонючим шприцем, и всю твою венозную кровь! — О май гааат! — Я вырву твои волосы! — О май гааат! —-Я наставлю тебе тридцать три коровьих синяка!— О май гааат! — Я буду душить тебя своей маленькой подушечкой семь поросячих дней и ночей! — О май гааат! — Я заставлю тебя съесть…… — О май гааат! — Я засуну твой фикалашечный страх, в твою .... обратно, но другой стороной! — О май гааат! —- Я ……Густав снял с ноги ботинок и запустил ним в темноту. Из темноты хрипло прошипело – О май гааат! И затихло. – Завтра надо будет вкрутить здесь лампочку — решил Густав и заснул. Ему приснилось, что когда он вкручивал лампочку, лампочка извивалась в его руке и пищала — Найн! Найн! Я не хочу умирать любовницей!
ВАНТАЗМ
Водопроводчик проснулся из-за того, что совершенно не мог дышать. Он открыл глаза, но увидел лишь только ночь. Ночь черную, как смоль, ночь, где не было воздуха, ночь, откуда не было выхода, ночь, где его безжалостно всасывало в черную бездну, ночь, где неслышно криков…темно-черная, последняя ночь. Водопроводчик в ужасе схватился за лицо и почувствовал, какую-то резиновую дрянь. Проведя рукой чуть выше по этой дряни, он ощутил мокро-холодную деревянную палку. В его сумеречном мозгу проносилось только одно….— что это…что это.. что это …где это…кто это!? Он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание, и со страшной силой рванул мерзко-скользкую, как змея палку. В ушах раздался ужасно-шипящий, похожий за откупоривающуюся бутылку портвейна, леденящий душу – чпок! Водопроводчик отбросил мерзкую душилку прочь, и глубоко задышал. Мурашки носились по его телу, как бешеные. Веки так вздыбились, что больно впились ему в брови. В пятках, неистово дрожа, пряталась душа. Коленки дрожали с такой силой, что он мог остаться вообще без колен. Волосы на голове превратились в торчащую во все стороны проволоку. Из заднего же прохода, с шумом выходили газы. Водопроодчик лежал сжав руки в кулаки, и крепко сцепив зубы, боясь открыть глаза, что бы не увидеть чудовище. Еще крепче зажмурив глаза, и что-бы не потерять рассудок, начал звать на помощь — Офелия! Офелия! Офе……Маруся!… Маруся!… Марууусяяааа!…В комнату вошла его – Маруся. — Очухался пьяница белогорячечная?! Кто такая Офелия, ты, немытый развратник? —тихо спросила жена. – Я чуть не умер! меня дьявол поглощал…высасывал мозг...и естество… –хрипел Водопроводчик, нервно комкая штаны руками. — Вот той дьявол пьяница несчастная! —крикнула жена, подобрала с валявшийся на полу вантус, и крепко припечатала ему в глаз. – Иначе на работу тебя было не разбудить....и ушла. Потом сразу вернулась, засветила в другой глаз, и спросила — Говори! Кто такая Офелия?! Водопроводчик, глотая слезы пробормотал – Это собака такая – Ясно –сказала жена, и снова ушла. — Чуть мозг мне не высосала дура – бормотал Водопроводчик надевая рабочие резиновые сапоги, вспоминая — кто же эта Офелия такая?… ну уж точно не собака…
ТУМАН
Гриша стоял в липко-непроглядном, как матовое стекло тумане, и ждал, но ничего не происходило. – Надо идти –тихо прошептал он. Задрожала нижняя губа, и Грише пришлось взять ее в рот, крепко-накрепко сжав зубами. — Иди же! Ну! Давай! Сделай шаг! –робко подбадривал себя Гриша. Он вытянул перед собой руки, и шагнул. Что-то взпискнуло под его ногой, укусило, и ушмыгнуло прочь. Все волосы на теле Гриши, и даже в ушах, мгновенно вздыбились. – О майн гат! –прошелестело в его мозгу. Гриша осторожно убрал ногу назад. – Интересно, кто это мог быть, уж точно не человек, а раз это не человек, то и нечего бояться!—успокоил себя Гриша, вздохнул, шагнул вперед, и тут же наступил на что-то мягкое.— Та шо вы все здесь ходите и ходите по мне! Грибники вонючие! –крикнуло противным голосом из под ноги. Гриша снова парализовался. — Ну вот! Руку мне отдавил нахрен, грибник собачий! —бормотало снизу. Эти слова привели Гришу в чувство. — Ради бога извините! Я не заметил вас…!— Не заметил! Глаза раззуй, гриболов чертов!—огрызнулось снизу. И тут Гриша вспомнил, когда он шел, то сильно зевнул, зажмурился, и наверное забыл потом открыть глаза. Он провел рукой по лицу и глазам, так и есть, глаза были закрыты. – Фуууу блин! –просипел Гриша и открыл глаза. Он стоял в какой то лесополосе, не далеко от поселка, а на траве лежал какой-то дядька с корзинкой полной грибов. – Еще раз извините меня, я сантехник, а не грибник, шел по вызову и заблудился. — оправдывался Гриша, на всякий случай широко тараща глаза. — Сантехник! Тогда все понятно, я тоже был сантехником, премерзкая работенка, я тебе скажу! —пробубнил дядька нюхая гриб. – А за отдавленную руку с тебя бутылка! Ясно? — Понял! Сделаем! Вы тут полежите часок, а я с заказа принесу –весело крикнул Гриша дядьке, и побежал в сторону поселка тараща глаза и моргая через раз…
ЛЕРА
Посвящается какой-то Лере
…никогда не знаешь, где найдешь свою судьбу…
Лера медленно брела по городской канализации, по пояс в воде. В одной руке она держала фонарик, другой крепко сжимала сачок для ловли бабочек. – Ну мыши…ну мыши! – тихонько бормотала Лера себе под нос..– Ну мыши…..ах вы мыши?…ах ты ж доктор…ах ты ж негодяй!…Придул же! Иди и посмотри на мышь в ее естественной среде!…Фуууу…какашки какие-то.... плавают….а где мыши то?…мышиии!... а мышей нетууу! —прохрипела Лера, бросая тусклый лучик света фонарика по сторонам. Вдруг сзади кто-то, как ей показалось, чихнул. У Леры волосы дыбом, дикие мурашки, коленная дрожь и газы..газы...газы! . — Мыыышшшь!—промелькнуло у нее в голове. Нужно было обернуться, но ее как будто пригвоздило. Сзади опять чихнуло. — Аааа….аааа! –закричала Лера голосом голодной макак-резус, и уронила фонарик в воду. Буль-буль-буль сказал фонарик, буль-буль-буль ответила Лерина прямая кишка. Стало темно, как в могиле…и тихо-тихо, как там же. — Мыышь, это вы? –тихо спросила Лера – А я Лера — сказала Лера, крепко сжимая сачок. Из темноты снова чихнуло и пробасило – Я не мышь, я Миша, сантехник, я заблудился кажется! У Леры отлегло от сердца. — Фууу блин! Напугали! А я подумала , что вы…это они…ну мышь! – Я Миша! Сантехник я! И я заблудился. – Ясно ясно! Я помню, вы Миша, вы сантехник и вы заблудились –радостно крикнула в ответ Лера. – Проклятый доктор! Чтоб у него на носу… — Вы сказали доктор? – удивленно спросила Лера. — Да, у меня фобия такая –”боязнь рабочего места” …ну и он сказал, что ее побороть можно только в естественной для работы среде. – пробормотал Миша из темноты. — У меня тоже фобия – мышебоязнь” называется –весело крикнула Лера. — А тут нету мышей, тут одни крысы! –пробасил Миша. – И какашки! –весело добавила Лера.– Дааа и…какашки тоже –ответил сантехник. – Ну раз тут нету мышей, то и делать мне здесь больше нечего, идемте назад, я вас выведу! И они медленно побрели к выходу, весело пугая друг друга в темноте страшными мышами, и мрачными сантехническими работами в канализации……На улице шел дождь….
ЗВОНОК В ТЕЛЕФОН
Игната разбудил настойчивый звонок телефона. Он тихо вздрогнул – Снова ползти, а может отстанут?…нет, не отстанут…нужно ползти...интересно, кто это может звонить ночью? – бормотал Игнат переваливаясь по дивану, и падая на пол. Дилинь-дилинь…дилинь-дилинь..– Да ползу уже ползу! – хрипел Игнат, проползая по чему-то мокрому и вонючему. — Опять нагадили сволочи! И лампочки все повыкручивали, нахрен! — ругался не своим матом Игнат. Дилинь-дилинь…дилинь-дилинь.. – Слышу слышу! Ползу ползу! Знают же, что я буду сто лет ползти, а все ран званят, и званят!…чтоб им редиска на носу выросла! — не унимался Игнат, напирая локтями на вонючий пол. Он все полз и полз, а телефон звонил и звонил. – Интересно, как можно так долго звонить…ухо еще не отвалилось?…Ты, звонарь!…вот не буду ползти, и все тут! Может какой-то редис ошибся номером, а я как дурак ползи в кромешной тьме, не пойми зачем!–логически подумал Игнат и перестал ползти. — Ха-ха-ха-ха-ха!…звони теперь, аж хоть тыщу лет!…мене пофигу!–крикнул Игнат в темноту. — Слышиь ты, вонючая звонилка!…звони, хоть зазвонись!…бугага! Игнат развернулся и пополз обратно к дивану. Прошло около часа, а Игнат все полз и полз, но дивана нигде не было. – Наверно я ползу не в ту сторону нахрен! – грязно выругался Игнат и пополз еще быстрее. Неожиданно его разобрал дикий смех. Игнат вспомнил историю про Маресьева и громко запел — Я раненный танкист!.. мой танк подбит!…и правой ноги нет, а левая болит!…и компас нахрен барахлит!…и этот гад-фашист звонит!…и тьма кругом!… и нету доктор Айболит!…О май гот! Вот и диван!…ну вот и все! Конец! Финит!–на одном дыхании выпалил Игнат, вскарабкался на диван, и крепко заснул. Ему снилось, что он целую ночь, звонит кому то по телефону и орет…абхолен абхолен!…пик ап!..поймиа поймиа!..пора вставать на работу!
КОРИДОР
Ночь. Глухой, темный коридор. Подвыпившая Раиса. Раиса собирается пройти по коридору. Боится. Выпивает два глотка. Снова боится. Выпивает три глотка. Раисе, что-то мерещится. Выпивает глоток. Видение четче. Еще два глотка. Видение исчезло. Снова боится. Два глотка. Страх на уровне. Еще глоток. Ноги не идут. В Раису заполз ужас. Последние пять глотков. Бутылка пуста. Затряслись поджилки. Раиса хочет кричать. Страх успел залепить Раисе рот. Бросок бутылкой в пустоту. Ожидание удара. Удара нет. Спина. Мурашки. Дыбовые волосы. Душа. Пятки. Безысходность.
Утро. Коридор. Раиса. Пустая бутылка. Боль в голове. Истерика…….Пиво. Пиво. Пиво. Пиво. Темнеет. Коридор…
ЯБЛОКО
Феофан сел под яблоней, как Исаак, и стал сидеть. Яблоки висели прямо у него над головой, но одно самое большое, висело прямо над ним. – Мой гевоннен – подумал Феофан, и яблоко тут же упало ему прямо в глаз. – А шоб тэбэ зъило! Зараза така! – ругнулся Феофан. Он поднял яблоко и стал рассматривать его подбитым глазом. – Не яблоко, а сволочь какая-то — резюмировал Феофан. В яблоке была дырочка, и из нее на Феофана смотрел червяк. – Ага! Так вот кто управлял полетом! — радостно воскликнул Феофан, и начал выковыривать червяка, что бы предать его мучительной смерти. Червяк сматывался, как мог, но ловкие пальцы Феофана все-таки настигли его, и он забился в судорогах. – Не убивай меня Феофан, произнес червяк человеческим голосом! – Я не червяк, я заколдованная Царевна-Лягушка! - Врешь! –сказал Феофан, и еще сильнее сдавил пальцы. – Аааа! Не вру я –хрипел червяк, – поцелуй меня и увидишь!- взмолился червяк. Хули делать, Феофан поцеловал червяка-лягушку! Пшикнуло, и червяк обратился лягушкой с бородавками. – Фуу! Ооо матка боска! —крикнул Феофан, едва не блеванув. Во рту, после поцелуя воняло клопами и каким-то неизвестным kalom. – Не губи меня Феофан, я не лягушка, я заколдованный медведь Винни-Пух! – прохрипела лягушка. – Врешь! –ответил Феофан, сдавливая пальцы. – Ооо майн либен готт! – пищала лягушка. – Поцелуй меня и сам увидишь! Хули делать, Феофан поцеловал. Пшикнуло, и перед Феофаном уже сидел Винни-Пух, и пыхтел. – Привет Винни! – радостно вскрикнул Феофан. – Я не Винни-Пух совсем! –сказал Винни-Пух! Я заколдованный бегемот из Конго!. – Врешь! – бросил в ответ Феофан. – Поцелуй меня, сам увидишь – грозно ответил Винни-Пух. Хули делать, Феофан поцеловал. Пшикнуло, Винни-Пух превратился в бегемота, который сразу навалил огромную вонючую кучу. - Уххх! Спасибо тебе Феофан! Я думал, что лопну уже!– пробасил бегемот. – Донер вэтэр! Ты че, бегемотина, здесь насрала у меня! Зараза свинюкская! –орал Феофан. - Тише ты! Не шуми, я не бегемот! Я заколдованный яблочный червяк! - Врешь! А говна откуда столько тогда? – деловито спросил Феофан. – И не спрашивай! Ого, сколько накопилось! – удивленно произнес бегемот, глядя на дымящуюся кучу. – Ну ладно, превращай меня назад в червяка, и убери под яблоней. Хули делать– Если не превращу, загадит весь сад! Холера ясная! – подумал Феофан. Он поцеловал бегемота в вонючую рожу и закрыл глаза. Пшикнуло, бегемот исчез, но появился какой-то доктор в грязном халате. – Ну-с больной, давайте уже вашу дырочку? Не томите клизьмочку! Хи-хи!– радостно гнусавил доктор. Феофан обомлел от страха. - Доктор! Дайте-ка я вас поцелую! –радостно воскликнул Феофан.- Ну что же батенька, целуйте, но поскорее, клизьма стынет! –хихикнул доктор. Феофан вложил в поцелуй всю душу, и закрыл глаза. Пшикнуло, и он услышал– Ну что батенька, нацеловались, а теперь давайте свою дырочку! – А где червяк? – удивленно вскрикнул Феофан. – Вот! – радостно ответил доктор, поднимая вверх клизму. – Вот он наш червячок, а теперь давайте-ка свое яблочко! Хи-хи-хи…
- Где я?!…я ли это…мама…мама..кто я?..–заплакал Феофан… За окном с яблони упало яблоко и покатилось…
В ЯМЕ
Сигизмунд продирался сквозь густую чащу леса, тяжело дыша и громко сопя. Он вообще ничего не видел перед собой, только какие-то ветки, прутья, листья, свисавшие шишки, ужасную паутину, одну древесную лягушку, две спящих совы, какие-то стволы деревьев, много зеленого мха, немного сухостоя, два-три комара, стайку отвратительных мошек, и прочий kal, пока не провалился в глухую безвозвратно-безнадежную яму. Сигизмунд упал, и отключился. Когда он пришел в себя, то понял, что он не в лесу, а где-то еще. – Где…я где…я…где я? – вопрошал себя Сигизмунд, ощупывая края ямы. Я в яме! — допер Сигизмунд. Интересно, подумал он, я здесь один, или не один? Эгэгээй!…Энибады хоум? Вэр ис хаймат?… Ця шишей? …Кто ест в дому?…е хто вдома?…Кука он котона?.. В ответ кто-то промолчал. Кто здесь молчит? — тихо дрожа спросил Сигизмунд. Кто-то опять, молча промолчал. Сигизмунд вцепился ногтями в свои колени. Молчание было ужасно громким, и цепенящим. Сигизмунд страшно подпрыгнул, ударился головой об верхнюю полку купе вагона…и проснулся.
СТУК В ДВЕРЬ
Тук-тук тук! Тихий вкрадчивый стук в дверь…. Ху из зе?–спросил Ибрагим.- Айн постбутэ!– прохрипело из-за двери. – Ху? –спросил Ибрагим… – Постбутэ айн! ….- Ху ар ю?—настаивал Ибрагим. – Их бин постбутэ!–в ответ. – Ху из ху!?–переспросил Ибрагим. – Постбуутээ майн готт! — сипело оттуда. – Вот из зис?!– настаивал Ибрагим. – Вас? — хрипнуло за дверью. – Ар ю э пламбер?–крикнул Ибрагим. – Вас хас ту гезакт?!–сказало кто-то из-за двери. – Ай ватинг фор э герл, ю дыд нот ши?— вежливо спросил Ибрагим. -Айн посбутэ! Ооо майн гоотт!– булькнуло с другой стороны. – Гоу хом янки!– разозлился Ибрагим. За дверью раздался топот бегущих ног и крик — Нихт шисен!… нихт шисен!
Интересно, кто это мог быть?–подумал Ибрагим, и пошел спать. Ночью ему снилось, что он стучится в какую-то дверь и кричит– Офнен!.. офнен..! офнен!…ай эм Ибрагим!..ай эм постбутэ!…
КОРОВА
Герасим с детства не любил коров. Когда они мычали, он думал, что его дразнят, поэтому Герасим старался всячески избегать встречи с этими животными. Но однажды, в задумчивости прогуливаясь по осеннему полю, любуясь буйством красок, и размышляя о МуМу, он неожиданно наткнулся на одинокостоявшую корову. Корова сказала мууу. Герасим очнулся от дум, посмотрел на корову налитым бычьим глазом, схватил ее, поволок к речке и утопил.
Ночью ему приснилась МуМу доившая корову. И когда она дергала за вымя, то тихонько приговаривала — му му…му му…му му…му му.
МЕСТЬ
Герасим сидел на лавочке, курил и думал о МуМу. Подошла какая-то лохматая собака, посмотрела на Герасима, и укусила его за ногу. – Это тебе за МуМу! — сказала собака и ушла. Герасим почесал укус, сплюнул и пошел домой спать. Ночью ему приснилось, как он словил какую-то лохматую собаку, схватил ее, пошел на речку и утопил.
ИНДЮК
По улице шел индюк. Навстречу индюку шел Герасим. Герасим увидел индюка, вспомнил про МуМу, схватил его, пошел на речку и утопил.