Из трусливых сердец выгоняют любовь взашей.
И приходят они — то ли рокеры, то ли хиппи,
А на деле — сынки беззастенчивых торгашей.
Всё у них «от кутюр» — и заплаты на видном месте,
И ботинки ценой в полбюджета иной страны…
Так они и ползут — ослеплённые жаждой мести
Всем, кто их обогнал. Чьи идеи — смешны, странны.
Мол, какая душа? Суеверие тёмных предков!
Человек состоит из желудка и потных ног!
Так они и гниют, отравляя душком нередко
Атмосферу Земли, чтобы больше никто не мог
Ни свободно дышать, ни ресницами трогать звёзды,
Ни счастливо пьянеть на руках у своих зазноб…
Вот и видится мне, что однажды взлетит на воздух
Вся планета людей. И по коже ползёт озноб.
Так случалось всегда: одному — неприступный замок,
А другому — весь мир, даже космос — родной очаг.
Ну а зрители — шли, и во всём разбирались сами,
И бродячий поэт был счастливее богача.
А в столице — метель. Да такая, что больно глазу,
И не видно ни зги. Лишь чернеют вдали одни
Вереницы иуд, улетающих бизнес-классом
В преисподнюю, где даже чёрта тошнит от них.
Мне не страшно уже. Не дрожат, как с похмелья, руки.
Чтоб меня перепеть — нужно выпить такой настой
Тишины на слезах, всепрощения на разлуке,
С небом скорбь разделить и помножить её на сто.
А в столице — январь. И по венам – такая стужа,
Что едва ли спасут от заморских портных штаны.
…И приходят они. Прозревая, приходят в ужас
От того, что их дни — вместе с нашими — сочтены.
