Конкурс "2013. апрель. Копилка" (Литературные конкурсы)

Конкурсные стихотворения прошу размещать в виде отдельных рецензий.

Желаю успеха авторам и приятных прочтений читателям!

http://www.grafomanam.net/poem/309635

От деревень родного края
Остался только в сердце след.
Пустыми окнами зияют
Дома, которых больше нет.
Когда, какое злое лихо
Вас обратило в сизый дым –
Сетки, Никольское, Гомзиха,
Задорье, Стренево, Сулим?
Поля льняные голубели,
Поля гречишные цвели –
Эпохи горестной метели
Их серой пылью замели.
Сквозь клочья белого тумана
Видна последняя черта –
Труба печная из бурьяна
Торчит надгробьем без креста.
В ужасной логике распада
Отсутствует какой-то смысл,
Здесь  круг идей иного ряда,
Исканий наших эпикриз.
Болезнь, увы, необратима,
И не получится найти
Лесной дороги до Сулима,
В Крутцы короткого пути.

http://www.grafomanam.net/poem/307872

Вдох-выдох. От серости будней пейзаж замылен,
Включаешь режим ожидания лета, не веря и не надеясь;
Ты – маленький винтик в Его муравейнике, блесточка звездной пыли,
Послушный, шагающий в общем строю гвардеец.

Вокруг разжигают распри, глядят по-волчьи,
У каждого в венах изрядный заряд тротила;
На фото – циничность ухмылки, пиджак от Дольче,
На дне размывает горечь души плотину.

И как не мечтать о глубинах реки забвенья,
Твое естество и сейчас вспоминает себя крылатым,
Пока же тротил ударяет в голову, в сердце, курочит вены,
И в ниточку пульса в запястье внедрен детонатор.

А взять бы звездой морскою, раскинув руки,
Упасть в безмятежность, и стражникам перед входом
Вручить свой профайл, понимая, что в новом круге
С тебя не попросят ни паспорт, ни имя, ни смятый квадратик фото.

И как бы не скалились лица с обложек под слоем пудры,
И как бы с экранов не пели про новый виток прогресса,
Все также, не выспавшись, в окна взирает утро,
И тянет по каплям жизнь, придавив календарным прессом.

В ночи бессознательно с легкостью кружево строчек вяжешь,
Луна ворожит, придавая  шальному огранку были;
А на поверку выходит сплошное: «Ведь я же... тебя... ведь я же...»,
И слева реальность, подкравшись, пронзает тебя навылет.

Грудой дел, сродни пирамиде,
день отошёл постепенно в Кремле.
Двое в комнате:
             я и лидер -
фотографией на столе.
Смотрит мимо -
            за горизонты,
которые всем не видны.
Какие ещё
        "народные фронты"
в этой
     стране
           нужны?
А рядом
      полки нуворишей:
лес рук,
       всем - дай!
Покажи, мол,
           где ниша?
Где для бабла
            рай?
Куда это всё прятать?
Куда зарывать?
Придут ведь
         в масках ребята,
неужто
     всё отдавать?!
Господин лидер,
             я вам докладываю -
есть у нас чемодан!
Эту работу
         главную,
                адовую
берёт на себя
            Магадан!
Всё рядом:
        банк, зоны.
Что же ещё нужно?
Да они завтра
            свезут тонны
с радостью,
         дружно!
Вы только
        команду дайте,
откройте офшор на краю земли.
Мол,
   пожалуйте,
             складайте
награбленные ваши рубли.
Мы ведь понимаем -
                 каким трудом
всё это им досталось.
И вот вам -
           Кипр!
               Это дурдом!
От мысли одной
            в мозгах усталость.
Ведь это же
          чьи-то взятки!
Может,
     чьи-то откаты!
20 лет все играли в прятки -
министры,
       чиновники,
                депутаты.
Сколько не сделано новых дорог,
детям
    сколько не дали -
знает один лишь Бог
сколько они украли.
Вся система
          (нет, нет!)
                     ЖКХ
как трубы
        в земле прогнила!
Никто уже не боится греха,
всякий чиновник -
                 сила!
"Слуги" живут уже за "бугром",
прокуроры бизнес крышуют.
А где-то,
        увы,
           покати шаром...
Фигу им с маслом
               большую!
Наука и школа достигли высот
даже в селе Тулэнгэ!
Есть, конечно,
            один обормот:
не сдал
      паразит
             ЕГЭ!
Дороги стали
           глубже и шире,
не держит у нас
              песок.
Таких дорог
          нигде нет в мире.
У многих
       от них
             шок.
В полиции нашей
              седьмая реформа:
зарплата уже,
           как в Европе,
куплена
      новая форма!
Всё остальное -
              в шопе!
В космос "Протоны"
                уже не взлетают -
падают почти сразу.
Вместо деталей
             фуфло покупают!
Распродали свою базу.
Есть успехи и в "Оборонке",
возможности стали
                шире.
Армию
   всю
      раздели девчонки!
Ждут
   у себя
         в квартире.
Крестьянство наше
               давно не пашет,
денег у них -
            шиш!
Бывший министр
             платочком машет,
осваивает Париж!
Заводы стоят,
           давно не гудят,
на проходной нет давки.
Орды крепких
           без дела ребят
продают,
       но другие плавки.
Господин лидер,
             мы вам обещаем:
используем все резервы,
сделаем всё здесь
                цветущим раем,
чтобы вольготно
              жили все стервы!
Чтобы каждый взяточник,
                     шулер и вор
не был у нас обижен.
Спрячем,
      не скажем
               про наш позор,
сделаем Урюпинск Парижем.
Партий откроем -
               не две, кучи,
сколотим любую братию!
Будем всяких Америк
                  круче,
обгоним
      их демократию!
Придёт к нам счастье
                  с полным выменем,
как только задушим
                 болтливых гнид!
Вашим указом,
           сердцем
                  и именем
думаем,
     тырим
          и делаем вид!

http://www.grafomanam.net/poem/310269

Эй, кастрюли! Подрыгайте ногами!
Эй, колодец! Ты больше не невинен!
И, отпевая глаза сапогами,
Я признаюсь: я в этом повинен.

Зачем лишил невинности колодец?
Зачем приделал ноги я кастрюлям?
Зачем?
Уродец?
Пулям?
Зачем?

Эй, ступени! А ну-ка не храпите!
Эй, верблюды! Я плююсь в верблюдиц!
40 - это острый угол (не тупите),
Ведь водку неудобно пить из блюдец.

Зачем я обзываюсь на ступени?
Зачем пристал я с глупостью к верблюдам?
Зачем?
Колени?
Чудом?
Зачем?

Эй, тефтели! Обрежьте пуповину.
Эй, природа! Пошути над нами.
Пришей на туза бубновую спину,
Чтобы стать мужиком, но местами.

Зачем шучу я глупо, как природа?
Зачем украли мой пупок тефтели?
Зачем?
Колода?
Съели?
Зачем?

http://www.grafomanam.net/poem/311403

Мне выдать в интернет давно пора
Очередной шедевр и откровенье,
Но я прошу: остановись, мгновенье,
Не торопи мой стих из-под пера.

Какую тему взять мне на прицел?
Хочу не о насущном, а о вечном,
Чтоб мне не плыть в потоке быстротечном,
И чтобы стих мой завтра не истлел.

Хочу не на коленке – за столом,
Не в суете, не в спешке, а степенно,
Чтоб контуры являлись постепенно,
Чтоб к цели мне не рваться напролом.

Так в прошлом и писали мастера,
И не зазорно нам у них учиться.
.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .
Чтоб так писать, я опоздал родиться
Всего на век, от силы – полтора.

хттп://щщщ.графоманам.нет/поем/309025

Боже, хватит ли сил? Я смогу... я его прощу.
Удержать не смогла, ведь она красивей и моложе.
Мудрый ворон накаркал-таки мне беду, вещун.
Он ушел в этот раз навсегда, безвозвратно похоже.
Мне сначала казалось - конец, пережить нельзя.
Навалилась как будто бы глыба, дышать невозможно.
И никто не поможет, напрасно звонить друзьям.
И никто не поймет, на своей не прочувствовав коже.
Монотонностью дней, бесконечной длиной ночей
измеряется жизнь, для себя я теперь стала лишней.
Изменилось вдруг все, и апрель уже не апрель,
а какой-то ноябрь - заморозил меня, как вишню.
Никогда до сих пор не задумывалась о том,
почему этот мир, что до этого был разукрашен,
оказаться вдруг может холодным, пустым скитом,
без любви, что когда-то хмельною была, до мурашек.
Я прощу... и в душе, ведь, простила уже давно.
Но любовь на потеху не дам ни хуле, ни злословью.
Только кажется мне, в ком предательства есть зерно,
тот, наверно, расплатится позже своею любовью.

Песня скальда

Доносит ветер звуки рун
С отрогов шведских скал на башню.
Тебя заслушался Перун,
И мне суда людей не страшно.

Внизу течет река Кюмень
И ветром потчует бодрящим…
Я против воли каждый день
В чухонский край смотрю все чаще.

Рыбак прочел мою тоску…
Кричит из лодки: «Ты готова?»
Трава полей по волоску
Рассветом красится медовым…

В предчувствии дневной жары
У заводи толпятся гуси.
Звенит родник из-под горы,
Как сладкий звук отцовских гуслей…

Представить не могу страны,
Где бы могла тебя не ждать я…
Вхожу в речные буруны.
Сажусь к веслу, поправив платье.

Она неудачница. Вечно дела не клеятся,
В любой лотерее сыграет соседний номер,
Фортуну в раздаче всегда отвлечёт безделица
И рушатся планы, и выглядит по-другому
Всё то, что она напридумала, напророчила –
задумки шедевров кривятся карикатурно.
Ей вечно достанется яблоко с червоточиной,
Муляж или блюдце со сколом. Такая дура…
То в личном – безлично, то в дружеском – неурядицы.
Бредут неудачи немыслимым караваном.
И столько ей раз повторяли: забудь, наладится,
Что слово «забыть» повседневным девизом стало.

Она забывала. Не просто была рассеянной –
Ключи, телефоны, пакеты в пустой маршрутке,
Она забывала о чувствах – непреднамеренно.
Что плакала вечером, часто не помня  - утром.
Свободна, легка, и ничем по рукам не связана –
Такая прекрасная добрая амнезия.
И только друзья иногда мимолётной фразою
Ей напоминали, что в жизни её другие
События были, когда от любви отчаянной
То крылья росли, то бескрыло срывалась в пропасть
Она не делилась с друзьями давно печалями.
Она пропустила навечно свой нежный возраст…

Вот что-то наладилось. В цикле душевных праздников
Прошло одиночество, стала желанной, новой.
Но только внутри – ощущение одноразовой,
И чувствовать хочется всё-таки по-другому.
Чтоб помнить и зло и добро, и мечтами полниться,
Спокойно и мудро встречать караваны свыше.
Пусть будут и слёзы, и грусть и сестра-бессонница,
Но только чтоб тот, кто важнее - хоть что-то слышал,
Смотрел бы в глаза и держал иногда бы за руку,
Когда будет страшно. И не исчезал к рассвету…
Обычное счастье - тебе выбирают яблоки,
И ты никогда-никогда не забудешь это…

Если сердце Христа и галактику взвесить,
Звёздного света окажется мало.
На господних часах было вечное десять
Утра или вечера? Время зевало…
_
Душа от страха:- Ай! и Ой!
Не в пятки падает, а в левое запястье.
Нет большего безумья под луной,
Чем строить собственное счастье!
_
Небо- безоко, солнце- безустно.
Любовь- изумруд, смерть- серебро.
Буду из зла делать добро,
А больше из нечего- грустно…
_
Изменить не можешь реальность-
Измени отношение к ней.
Для бога, наверно, банальность-
Воскрешать усопших людей…
_
Не хватит: таланта и ,,бабок,,-
Вернуть уходящее лето.
Стих, положенный набок-
Кардиограмма  поэта.
_
Душа черна и сердце злюче,
в глазах красивых - безобразия.
Но всё ж цветы в навозной куче,
С которой началась Евразия.
_

Поэта безграничен мир,
бездонна мера,
сращение столиц – и Выр,
и детской веры.

Писал – как жил: не бил в набат,
не звал на вече –
в стихах Россия и Арбат,
и тихий вечер…

Но в той сгущенной тишине
безвестной воли –
бродяга. С Бродским. Без кашне.
А вечер – болен...

И пал в метро скрипичный ключ
чарльстоном Шнитке –
скрипач был дерзок и колюч,
хоть нищ до нитки…

Ты и бродяга, и скрипач –
Пан среднерусский…
Твой гимн России – древний плач
проселков узких.

У русских речек за века –
не счесть Елабуг,
их память тяжка – и легка.
Не полегла бы…

И бьют накатом волн в строй нот  
века и вёрсты…
Твой стих последнею струной
в крещендо рвётся.

06-12.04.2013

Если...  
Чуть припухшее утро восславил невидимый птах,-
Пью кукушный туман отмеряя желанья глотками,
Разминая застывшие крылья, что небо глотали
До вечерней зари, до последнего сонного "ах" -

выдыхаю, как дым сигаретный  хрипатое  "лю".
Я люблю всех люблю (ля и си в зачарованном вальсе),    
чуть скрипят, разгибаясь волшебные, теплые пальцы,
что щекочут  и просят, зовут приоткрывшийся клюв
выпуская желанья, цвета и далеких друзей,-
разливаю  весь мир в золотисто нелепые призмы,
странным соло - фрагментом нечаяной жизни:      
фотографии, строчки стихов заголовки газет.

Если мартовский кот промяучит гнусаво - "нигде"  
Освещая желтками шатер тканной звездами сажи, -
Не беда, не волнуйтесь, поверьте, не так это важно...
я ушел по делам, босиком, по весенней воде...
Если...

Обидно, но всё в жизни разово:
Спектакль окончен, гаснет зал,
Finita – пыжился, доказывал…
Нет… не успел. Не доказал…

Привиделось… да были розы ли?
Уплыли детские мечты…
Видать не факт, что бубны козыри -
Теперь в ходу одни кресты.

И пусть в календаре отмечено,
Причём заплачено вперёд,
Но не случилось этим вечером
И всё…и не произойдёт…

А мне бы лишь денёчек заново:
Навалом дел и ждёт такси,
Но нагло опускают занавесь
Уже…
А я ведь не просил…

Я – простая вешалка в прихожей,
Для меня есть главных два лица:    
Мой хозяин – куртка черной кожи –
И хозяйка – шубка из песца.

Было время – толпы молодежи
Собирались здесь по вечерам,
Я же, на большой сугроб похожа,
Горбилась до самого утра.

Часто «шмоткам» не хватало места,
Хоть я габаритная вполне,
Шапки, словно куры на насестах,
Прижимались весело  ко мне.

Гости пели песни под гитары,
«Прочищая голоса» вином,
А потом подвыпившие пары
Целовались, как заведено.

Раз хозяйка с парнем незнакомым
Долго обнималась по углам,
А теперь её не видно дома,
И в прихожей пыль и старый хлам.

Я сейчас отдельные моменты
Без улыбки вспомнить не могу,
Как хозяин кучу комплиментов
Отпускал заклятому врагу.

И с тех пор одно меня тревожит:
Шубка, видно, где-то вдалеке…
Одиноко курточка из кожи
На моем болтается крючке.

Дата публикации: 12.04.2013

Друид был тих, Дровосек - спокоен, а я – беспечен.
Храм на троих был для нас построен – просторный, вечный.
Лазурный купол, ковры из мяты, живые воды...
Нам, триединым, был ведом внятный напев природы.

Но очень медленно, незаметно, менялся климат.
И мы из эры сплошного Лета шагнули в Зиму.
Проснулись утром – в стерильных путах сугробов прочных.
И даже светлой омёлы прутик не смог помочь нам.

Друид крепился, молился ровно под слоем снега.
А Дровосек замерзал безмолвно, подобно рекам.
Наш мир нуждался в огне  спасенья – для обогрева.
И я свой путь осознал смятенно – ведь я был Древом.

Один из Двух церемонно поднял топор тяжёлый…
Я от толчка уронил исподний, сакральный желудь.
Премудрый дрозд надо мной кружился, как чёрный ангел,
когда я вздрагивал и клонился, и тяжко падал.  

Уже незрячий, ныряя в кому, я чуял срубом –
прикосновение рук знакомых, сухие губы...
и шорох слов, в одночасье павших листвой и ветром                  
на ствол, что был так могуч однажды – а станет пеплом:

-...пусть будет лёгок Твой путь обратно, из дебрей корня...

И был Друид Дровосеку братом, а мне...
не помню.

Ночь для того, чтобы день выпускал свой пар:
дух сигарет, запах кофе, бензина чад, а
ночь – это спальня, но тот, кто не может спать,
яблоки будет таскать из чужого сада.

Лучше черпать светлячков из Медведицина ковша,
в милых ладонях среди бугорков и ямок,
чтобы хранить их, и это достойный шаг,
(в случае, если ты вовсе не любишь яблок).
.
http://www.grafomanam.net/poem/311245

Ученик Амати

Он глядел лукаво, чуть дрожали губы:
"Ты готов, мой мальчик. Отправляйся в путь!
Не забудь, что слава мастерство погубит.
А что ноют пальцы - ты, дружок, забудь!"
Ученик Амати, ты бежал по склону,
на бегу глотая за слезой слезу...
И склонялись лавры до земли в поклоне,
и звучали скрипки для тебя в лесу.
Ты тогда не ведал, что придёт достаток,
что твои творенья завоюют двор...
А потом, за славой, приползёт расплата,
и покроет скрипки повседневный сор.
Что не станут дети продолжать работу -
и секреты лака навсегда уйдут...
На могиле часто будет плакать кто-то -
незнакомый малый, что ценил твой труд.
Ты бежал по склону, а старик Амати
обнимал "Принцессу" за скрипичный стан:
и дрожали струны от его объятий,
и рождали песню от душевных ран...

Вот камень. Он за пазухой давно
Хранился, как диковинное нэцке.
Лети с души скорей с весёлым треском
В обидой застеклённое окно!
Вот ножницы. Очковая змея.
Пасть барракуды. Близнецы Сиама.
Часы на стенке главврача Бедлама.
Супружеская пара: ты и я.
А вот — бумага. Неприглядный вид
Письма, в слезах омытого девицей.
Нечаянно воскресшая страница
Из рукописи — той, что не горит.
Любимая, давай играть в игру
Дурацкую, из детства, без обмана,
С поправкою одной: я не "щелбаном"
А поцелуем выигрыш беру.

Мы вдыхали отравленный воздух
Равнодушия и пофигизма,
Мы растили хитиновый панцирь,
Маскируя безвольную плоть.
Мы боролись за право на отдых,
Флаг совкового соцреализма
Расправляли упрямые пальцы –
Наше прошлое не побороть.

Мы наследники старой эпохи,
«Составная» культурного слоя,
Динозавры, посмевшие выжить,
Обратившие взор к небесам.
Где последние разума крохи
Вытесняет собой паранойя,
Из кровавой расплавленной жижи
Зарождается новый Адам!

Итерация

"апрель соскучился по августу..."
                    Карин Глейзер

http://samlib.ru/k/karin_g/aprelxsoskuchilsjapoawgustu.shtml

Пересекаясь асимптотами,  
судьба опасливо, на ощупь, наугад
бредет запутанными тропами,
пройдя на шаг вперёд и вновь - на два назад.

Где одиночества отметины
так горько чёркают листы календаря,
где невзначай апрелем встречены
прозрачность августа и пурпур февраля.

Где между зимней осторожностью
и откровенностью погожих летних дней
пройдет касательная схожести
по эвольвенте строк, понятий, степеней.

И поздним вечером захочется,
забыв каноны, что становятся тесны,
письмо отправить в одиночество
из ускользающей зеркальности весны.

Чуть старомодно, слишком тщательно
подбор проводит слов, и писем параллель
уходит в адрес получателя:
"Скучаю. Скоро буду ..."
Августу.
Апрель.