Маленькая девочка, смешная и глупая,
Уина, ну, как ты там поживаешь,
на другом конце грандиозного времени,
среди идеальных лугов и съедобных деревьев?
Маленькая девочка с золотистыми косами.
Верю, ты сейчас веселишься и горя не знаешь.
Для тебя и таких, как ты, Закат Человечества
очень вкусное и удобное время.
А помнишь липкое солнце, реку языкатую;
на её берегу обнимались индийские, гибкие люди.
Ты водою плескалась, как акварельными красками -
Золотого Века купающаяся блондинка.
Потом в этой речке, понукаемый голодом,
я ловил безобразных, скрежещущих раков.
С берега ты смотрела с нескрываемым ужасом,
как из воды я тянул механизмы немецкие.
Выстругав дудочку, я играл тебе мелкие песенки,
ты плясала в интимной античной тунике.
Ты мне голову клала свою на плечо загорелое
и разбитое солнце по небу желтком уплывало.
Хорошо быть элоем: не знать ни любви, ни отчаянья.
Топтать истории облетевшую позолоту,
подставлять ладони под манну небесную
и с худенькой девочкой целоваться.
Позже мы слушали гласное пение иволги,
бабочками дирижировали, кланялись землянике.
Забравшись на дерево, я бросал тебе плотные яблоки -
ни одного из них, ты, всё равно, не поймала.
Купаясь, ты блестела на солнце худыми лопатками,
вниз по теченью неслись перезревшие фрукты,
на косы тебе садились стрекозы хрустящие -
ты же косточками стреляла крупнокалиберных вишен.
Я не хотел возвращаться из этой идиллии
(Закат Человечества показался мне раем заросшим)
обратно в прошлый мир психованной цивилизации,
к шестерёнкам зубатого капитализма.
Смейся, Уина. Кушай клубнику гигантскую.
Я смотрю на тебя из дали времён промелькнувших,
на маленькую девочку, смешную и глупую,
с божьей коровкой на указательном пальце.
