Что жить не может на Земле,
Он представлял ее иначе,
Летая в облачном седле.
Все сверху виделось другое,
Из глубины святых идей,
К себе манила беспокоя,
Планета временных людей.
Казался шарик безупречно,
Причем еще и голубой,
Совсем вращается беспечно,
Вокруг оси немолодой.
Хотелось знать, какая сила,
Бурлит из множества страстей,
И почему, хватая вилы,
Туда стремятся сто чертей.
Так заедало любопытство,
Чесоткой крыльев под пером,
Что не краснея от бесстыдства,
Покинул он небесный дом.
Теперь на лавке в тихом сквере,
Познав всю тяжесть суеты,
Безумец в ангельской манере,
Вздыхая, нюхает цветы.