- Я здесь дышал и трогал эти стены,
производил на свет слова и белый дым
да жил себе снаружи - изнутри системы
беспечным грубияном молодым.
Я здесь оставлю белый лист бумаги,
читатель мой, как повелось еще
за Боратынским, все потомков ради,
четыре стенки, окна, в общем-то, жильё,
кварплату, строки, что сойдутся разом
в муке и муке…
- Что с него спросить?!
Спасибо, если с электричеством и газом,
тогда еще, пожалуй, можно жить.
Вид из окна,
желательно, без кривизны дерев
уродливой, так, словно кисть Пикассо
прошлась по ним… и гогот местных дев,
и лузг семян, и звон стекла, - уволь. Tabula rasa.
Все остальное: элегический припадок,
и муза, спящая у изголовия кровати,
ах да, и кипа школьничьих тетрадок,
мой предок, мне совсем некстати…