Sweet L.A.
I gave my broken soul to you
Sweet L.A.
Why do you hurt me like you do?
Miracle of sound – Sweet L.A.
Строчки старой некогда популярной песни, умело выводимые мелодичным мужским голосом, едва разборчиво доносились сквозь трухлявые доски. Тьма вокруг меня стала абсолютной, когда за маленьким грязным окном под самым потолком с тихим треском потух фонарь. Комната, в которой я оказался, не сможет защитить меня, никто и ничто в мире не сможет защитить меня. Скоро совсем скоро они найдут меня, придут себя по следу, который я так неосмотрительно оставил для них. Казалось я уже чувствую тяжелые шаги на скрипящей лестнице ведущей наверх прямо к моей двери. Тело плохо слушалось меня, но я упрямо полз вперед и кровавая полоса растекалась по полу позади меня, лишая меня последней надежды на то что удастся избежать своей участи. Звон саксофона аккомпанемент голосу звучал для меня погребальным колоколом, последней музыкой, которую я услышу в этой жизни.
Мне столько раз говорили, что это прогнивший город, в котором меня не ждет ничего хорошего, но я не верил. Я упрямо шел вперед, продвигался к своей цели, которая как я думал, была поставлена мной и для меня. Как же я был глуп, что… Мысли начинали путаться, сказывалась потеря крови хлещущей из широкой раны в груди. Удивительно, что вообще всё еще жив, возможно, тени этого зловонного города поддерживали во мне жизнь, чтобы я не умер раньше времени. Будто они хотели убедиться, что я точно увижу то, что они хотели мне показать, пусть даже это будет все, что я узнаю перед смертью. Наткнувшись лицом на что-то мягкое, я понял, что это моя шляпа наконец-то слетела с головы, лишив меня моей последней защиты. Уткнувшись лицом в смявшуюся ткань, я закрыл глаза не в силах больше двигаться. Всё что я теперь мог это дышать. И вспоминать.
I keep running and rushing to catch a clue
To the mystery of your dark heart
Miracle of sound – Sweet L.A.
Свет небольшой настольной лампы падал на её лицо, отражаясь в огромных темных глазах двумя белыми пятнами. Её светлые волосы казалось, сверкали в искусственном электрическом свете мириадам миниатюрных бриллиантов, её задумчивое лицо не выражало тревоги, как я знал поселившейся в её сердце. Подошел к ней сзади и обнял за плечи, утопая лицом в копне её пахнущих корицей и мятой волос.
- Ты действительно должен это сделать? – тихим надтреснутым голосом спросила она.
Темнота, отгоняемая от нас единственной лампой, сгущалась по углам небольшой комнатки, в которой мы ютились, скрывала старые оборванные обои и огромные трещины, зияющие в потолке и кладке стен. Пыльный драный ковер уже не мог скрыть изогнутых провалившихся досок, которые мало кто рискнет обозвать полом. Она осторожно положила локти на рассохшийся деревянный стол, который всё еще стоял только благодаря чуду и килограмму самого дешевого клея.
- Я должен, - так же тихо подтвердил я не спеша выныривать из столь родного океана её волос.
- Ты можешь остаться, - она слегка качнула головой, будто боялась, что я могу уйти прямо сейчас. – Ты можешь покорить этот город и в другой раз.
- Другого раза не будет, - сказал я гораздо более уверенно, чем чувствовал.
- Ты всегда хотел слишком многого, и я не могу тебя за это винить.
- Я обещал тебе этот город, - я закрыл глаза и в последний раз глубоко вдохнул её запах.
- Но мне не нужен этот город. Мне нужен только ты.
Кто знает, может, если бы я услышал её последние слова, я бы задумался над тем, что делаю. Может я бы остался. Ноя не слышал их, я уже шел навстречу своей судьбе.
I could never have known
From the signs I was shown
That the game was rigged from the start
Miracle of sound – Sweet L.A.
Резкий порыв холодного воздуха заставил полы моего плаща трепетать как флаг, на ветру громко хлопая у самых моих ног. Придерживая шляпу одной рукой, я толкнул тяжелые двойные двери и оказался в большом сверкающем холле. От стены, которую подпирал плечом, отделился мужчина в серой униформе охранника и устремился ко мне. Дождавшись пока дверь, захлопнется за мной, я отпустил шляпу не забыв надвинуть её на глаза, и опустил руку.
- Чем могу помочь? – вежливо осведомился охранник, останавливаясь в нескольких шагах от меня.
Было в нем что-то странное, что-то такое чего я никак не ожидал увидеть в обычном банковском охраннике, но мне проще отмахнуться, чем задуматься над этим.
- Это банк «Роббери и Холдс»? – намеренно делая голос хриплым как у заядлого курильщика, осведомился я.
- Конечно, - лицо охранника озарила усталая дежурная улыбка, - я позову служащего…
- Спасибо, - жестом я остановил его, дав понять, что справлюсь сам.
Охранник только кивнул и, вернувшись на место, потерял ко мне интерес. Пройдя еще немного вперед, я очутился в просторном зале с множеством колон подпирающих высокий потолок. С два десятка столов стояли ровными рядами в промежутках между колоннами, и за каждым сидел человек в униформе банковского служащего. Занято было лишь часть мест, остальные клерки скучали либо прислушивались к происходящему за соседними столами. Дальняя стена зала была скрыта за темной деревянной перегородкой с несколькими окошками забранных толстыми решетками. Над окошками огромными золотыми буквами было написано «Кассы». Очереди почти не было, и я сразу же направился, туда обходя вокруг многочисленных скучающих клерков, некоторые с надеждой смотрели на меня, но я упрямо их игнорировал. Легкий гул голосов легко перекрывался звуком моих шагов и шелестом моего плаща. Шляпа успешно закрывала большую часть моего лица, оставляя видным только подбородок и возможно вытянутые в тонкую полоску губы.
- Чем могу помочь? – улыбка женщины сидящей за решеткой была такой же пресной и усталой как у остальных.
Я долго думать, как ответить на этот, в общем-то, простой вопрос, так чтобы она сразу поняла всю значимость моего появления в их захолустном заведении.
- Я хочу обналичить счет, - возможно, это не самая эффектная фраза, но мы все, же не в театре.
- Конкретную сумму, - женщина не глядя на меня, положила на стойку передо мной листок чистой бумаги и ручку, - или вы хотите полностью закрыть счет и….
Слова застыли на её губах, когда она подняла, наконец, свой взгляд и наткнулась на бездонную тьму, поселившуюся в глубине моего револьвера. Единственный охранник, которого я заметил всё еще стоял у входа спиной к залу и пока еще ничего не заметил. Когда он опомниться будет слишком поздно.
- Полностью, пожалуйста, - я пальцем свободной руки приподнял шляпу, так чтобы была видна улыбка на моем лице.
Она не успела ничего сказать, громыхнул оглушающий выстрел, от которого словно по команде завизжали все женщины, что были в зале. Тупой удар в спину чуть выше поясницы бросил меня на стойку, я рухнул на бок, выронив револьвер. Острая боль разливалась по всему телу, лишая сознания, заставляя меня беспомощно корчиться в быстро увеличивающейся луже собственной крови. Ценой очередной вспышки боли я перевернулся на другой бок и встретился взглядом с тем, кто стрелял в меня. Между поднятым воротником его черного как ночь плаща и надвинутой на брови шляпой можно было разглядеть лишь не по-человечески блестящие глаза. Револьвер в его руке снова дернулся, удар в плечо перевернул меня обратно на спину.
Несмотря на адскую боль, и жгучее нежелание двигаться, даже дышать я до последней детали вспоминал все, что произошло со мной за последние несколько минут. Автомобиль стоящий неподалеку от входа с троицей угрюмого вида громил неотрывно наблюдающих за мной из-за полуопущенных век. Охранник, которому не положено было выглядеть таким бодрым и активным в конце дневной смены. Странный мужчина, не снимающий шляпу и сидящий в наглухо застегнутом пальто даже в помещении за пустым столом возле самых стоек. И самое главное то, что мне пообещали за эту работу. Мне следовало догадаться и раньше: такая награда здесь только для тех с кем не собираются расплачиваться.
Sweet L.A.
Why do you hurt me like you do?
Miracle of sound – Sweet L.A.
Очнувшись от воспоминаний, я понял, что потерял счет времени. Я всё так же лежал на полу в темной комнатке лицом в собственной шляпе уже пропитавшейся натекшей с меня крови. Едва передвигая руки, будто они налились свинцом, я подтянулся еще немного вперед и оказался рядом со старой продавленной двуспальной кроватью. Осторожно подняв руку, я коснулся края матраца и сжал окровавленными пальцами свисающую с него простынь. Вокруг было тихо, только всё тот же голос продолжал петь всё ту же песню о городе, в который каждый может попасть, но не каждый сможет выжить.
Underneath all the glamour and flashing lights
There are shadows nobody sees
In the dim of your dusk
You're a cold bloody husk
Spreading poison into the breeze
Miracle of sound – Sweet L.A.
Богато украшенная комната с огромным письменным столом из орехового дерева открылась моему взору, когда по мановению руки одного из мужчин стеновая панель совершенно бесшумно ушла в сторону. Сидящий за столом огромный мужчина, который казался шире двери, через которую я вошел, улыбнулся так, будто увидел самого дорогого друга в своей жизни. Панель так же бесшумно встала на место, едва я переступил порог, и мы остались одни. Почему-то его добродушная улыбка гостеприимного хозяина пугала меня больше чем злобный оскал. Тем не менее, я постарался удержать спокойное и безмятежное выражение лица и поскорее уселся на один из стульев, пока он не заметил, как у меня дрожат колени.
- Я слышал о ваших успехах, - наконец заговорил хозяин, продолжая благодушно улыбаться. – И так же я слышал о ваших далеко идущих планах.
Чувствуя, что еще пока не готов говорить я просто кивнул. Еще не хватало, чтобы он услышал мой ломающийся от страха голос.
- У меня есть работа для тебя, - как ни в чем не бывало продолжил хозяин. – Если ты её выполнишь… - он сделал многозначительную паузу, - ты получишь то чего хочешь.
Я снова кивнул.
- Не болтаешь – делаешь. Мне это нравиться, - похвалил мужчина и указал на выход. – Тебе расскажут подробности.
Меня не пришлось долго упрашивать, я тут же поднялся и подошел к стене. Панель словно этого и дожидаясь откатилась в сторону и я вышел в коридор. Едва переступив порог я сразу почувствовал себя легче будто давящий на меня груз вдруг исчез. Расправив плечи и зашагал по коридору, утопая в бархатистом ковре раскинутом под ногами. Дорогие картины на стенах, позолоченные подсвечники и ручки дверей. Даже обои здесь были из высококачественной атласной бумаги которую не так то просто раздобыть.
Но я здесь не в первый раз, я знаю, что прячется за этим богатством и роскошью. Я видел, что твориться за запертыми дверями из-за которых сейчас доносятся лишь едва различимые звуки. Я знаю почему все полы здесь усланы коврами заглушающими любой звук шагов. Я знаю о многочисленных телах спрятанных глубоко в подвалах подо мной, сломленных душах прячущихся в потемках и темных углах. Я видел кровавые разводы на стенах которые нельзя скрыть дорогими обоями и роскошным ремонтом. Я видел пытки которыми подвергают любого посмевшего оступиться и подвести Его. Пройдя мимо одного из статуяподобных охранников стоящего возле очередной запертой двери я понял, что за груз давил мне на плечи. Я теперь один из них – я теперь Его цепной пес который не задает вопросов и всегда готов умереть за хозяина. Но такова цена и я готов её заплатить.
Выйдя из здания я обнаружил себя стоящим на ступеньках широкого крыльца. Надо мной сияла огромная светящаяся вывеска приглашающая всех и каждого в самый дорогой и респектабельный клуб в этом городе. Но свернув за угол я обнаружил нескольких мордоворотов избивающих прохожего ради пары баксов. Свое преступление они спрятали в тенях царивших на этих улицах сразу после захода солнца. Тени что скрывали всё происходящее, даже самое уродливое и ужасное что можно было вообразить. Тени что делали отвратительное притягательным, а уродливое соблазнительным. Я как мог спешил, туда где царит мир и меня ждет та что для меня олицетворяла свет в конце туннеля. Туда где нет теней, нет секретов, нет ужасов и страха. Я спешил домой, чтобы наследующий день снова погрузиться в это царство тьмы и порока.
Sweet L.A.
Why do you hurt me like you do?
Miracle of sound – Sweet L.A.
Попытавшись подтянуться на руке и взобраться на кровать я добился лишь того что простыня с легким шорохом сползла с кровати и я с грохотом рухнул на пол. Простыня взметнувшись в воздух медленно опала укрыв меня с головой. Даже в таком состоянии я смог сообразить, что это означало – на постели кроме простыни больше ничего не было. Уверен, что если бы мне сейчас удалось каким-то образом зажечь свет то я бы увидел, что комната пуста. Нет больше книг на держащемся из последних сил столе, из-за покосившейся распахнутой настежь дверцы шкафа можно разглядеть пустые полки там, где они всё еще остались. На тумбочке, единственном относительно новом и целом предмете мебели не видно посуды, а в и шкафчик над умывальником тоже пустует. Этот дом перестал быть нашим, теперь он был только моим. Я бы зарыдал если бы у меня осталось хоть немного сил, но их больше не было.
Open the oldest wounds
These memories haunt me
Your secrets and crooked smiles
They torment and taunt me
Miracle of sound – Sweet L.A.
Они всё не отставали. Быстро перебежав улицу прямо перед несущимся на меня автомобилем я нырнул в переулок молясь что они не заметили.
- Вон там! В переулке!
- Давай за ним, я обойду с другой стороны!
Заметили. Не останавливаясь даже на то чтобы перевести дух я только увеличил скорость. За спиной уже показался один из преследователей и он нагонял. Понимая где сейчас находится второй я свернул направо и одним ударом ноги снес хлипкую дверь преграждавшую меня путь. Кирпич совсем рядом с моей головой разбила пуля срикошетившая от косяка и только поэтому не разнесшая мою голову. Вторая пуля пролетевшая с другой стороны обожгла бедро оставив длинную царапину на коже. Короткий коридор быстро закончился уткнувшись в лестницу. Взлетев по ступеням на второй этаж я оказался в еще одном узком коридоре который упирался в маленькое запертое на замок окно. На меня замершего на мгновение от такой несправедливости на самой верхней ступеньке посыпались осколки разбитой лампочки висевшей над лестницей.
Опомнившись я сорвался с места и за несколько секунд преодолев разделявшее нас расстояние, врезался плечом в мутное от застарелой грязи стекло. За спиной загрохотали выстрелы, но было поздно, я уже падал вниз с высоты второго этажа. Толчок удара от приземления настиг меня раньше, скользнув по широкому навесу я упал прямо на крышу стоящего под навесом автомобиля откуда и свалился на землю. Громилы преследовавшие меня выглянули в окно, но последовать за мной не решились:
- Быстрее, вниз по лестнице!
Держась ушибленный бок я вскочил на ноги затравленно озираясь.
- Вы в порядке? – спросил откуда-то мелодичный женский голос.
- А вы как думаете? – огрызнулся я.
- Похоже вам нужна помощь, - смех в голосе не звучал как насмешка.
Наконец я соизволил обратить внимание не владелицу столь милого голоса. Женщина сидящая за рулем автомобиля на который я свалился улыбнулась мне как только заметила, что я на неё смотрю. Её красивое круглое лицо обрамляли длинные вьющиеся волосы цвета спелой ржи, а в её больших зеленых глаза сквозь добрую улыбку пробивалась тревога за меня, за совершенно незнакомого человека который буквально свалился ей на голову. В тот момент она показалась мне прекраснейшим человеком на Земле.
- Забирайтесь, - она перегнулась через сиденье и распахнула дверцу.
Я не заставил себя просить второй раз и юркнул на пассажирское сиденье. Как только я оказался внутри женщина нажала на газ и машина с визгом покрышек по мокрому асфальту сорвалась с места. Заднее стекло разлетелось сверкающими брызгами, шальная пуля пробила зеркало висящее над панелью, но женщина уже свернула на соседнюю улицу и мои преследователи остались далеко позади.
- Где мне вас высадить? – деловито осведомилась женщина держась за руль одной рукой как заправский водитель.
- Вас они теперь тоже будут искать, - сообщил я.
- Не найдут, - беззаботно отмахнулась она, - я всё равно собиралась сегодня уезжать из этого города. Знаете я всегда хотела попутешествовать.
- А можно мне с вами?
Тогда я не смог удержать ни мольбы ни безнадежности в своем голосе, но позже она говорила, что именно эта детская надежда в моих глаза заставила её согласиться. Она снова улыбнулась и от этой улыбки мне сразу стало гораздо легче, словно все проблемы разом испарились без следа.
Мы были за пределами города меньше чем через час, а еще через двое суток на горизонте показался указатель предупреждающий что скоро мы въедем в Лос-Анджелес.
I long for atonement's arms
Carry me back
But the reel keeps on spinning loose and the screen
Is fading to black
Miracle of sound – Sweet L.A.
Я даже не пытался стащить с себя некогда белоснежную ткань теперь наполнившейся моей кровью как и всё остальное вокруг. Ощущения постепенно пропадали, их заменял холод захватывающий мое тело сантиметр за сантиметром, клетка за клеткой. Она ушла не сказав ни слова, не дожидаясь пока я положу к её ногам весь мир. Она не стала ждать моего возвращения, она просто собрала вещи и ушла, не оставив записки, ни намека на то где её можно было найти. Да и зачем? Она знала, чем всё закончиться, она пыталась предупредить меня, но я не слушал. Теперь я знал почему. Я как и она знал, чем всё закончиться, но не хотел в это верить, не хотел признавать очевидное, принимать неизбежное. И поэтому я сейчас здесь один в комнате ставшей домом только для меня и уже можно было расслышать шаги на лестнице. Можете не торопиться ребята, мне не долго осталось. Последние силы ушли на то чтобы дотянуться до кармана на груди и сжать в кулаке тонкий картон с изображением улыбающегося женского лица. После чего темнота стала абсолютной.
Sweet L.A.
I gave my broken soul to you
Sweet L.A.
Why do you hurt me like you do?
Miracle of sound – Sweet L.A.