мелеют сны - парное молоко,
искусно размагничена подкова
над притолокой ушлым сквозняком.
Теряются обиженные вещи,
слова и лица, облики столиц,
играет соло время-перебежчик
на клавишах истёртых половиц.
Зализывает ветер в подворотне
историю: шаги и языки,
тень вечности - прожорливая сводня -
не подаёт застенчивым руки.
Пространство, искривляясь, по-кошачьи,
проходит сквозь игольное ушко,
а память всё блефует и лихачит,
прикидываясь истинным божком.