Эмиль Мишель Чоран
Жизнь – живой океан.
Я – дурной капитан.
Скоро дерну стоп-кран,
Ведь во мне столько ран.
Я стакан проглочу,
День я пью, два лечусь.
Ничему не учусь,
Все кручу и верчу.
15 мая.
До костей я продрог
И стал черным, как тень.
Небо – мой потолок,
Не в себе пятый день.
Дождь - китайской стеной,
На пути все крушит,
Стало быть за кормой,
Не по детски штормит.
Ну а вахтенный мой,
Не в друзьях с головой,
Посчитал, что отбой
И давно уже спит.
22 мая. Полдень
Друг мой – врач судовой,
От души и с душой,
Лечит старой травой
И целебной водой.
Сам док долбит гашиш,
Ждет подолгу приход,
Восемь раз был зашит
И теперь он не пьет.
Врач ночами не спит,
Нервно курит табак.
День за днем говорит:
«У меня все ништяк!»
На двух войнах он был,
Видел брата кишки.
Да, жить так, как он жил -
Не ворочать мешки.
Он мою чует боль,
Слышит все между строк.
Он меня знает вдоль
И еще поперек.
Как-то док мне сказал,
Что смерть - темный подвал.
Что он там побывал,
Сорок дней пропадал…
«Если честно, то там
Еще хуже чем здесь.
Как бы ты не устал,
На своих все местах,
Так что ты уж все взвесь».
Он вещал как пророк,
Не хватало креста.
Отлюби меня Бог,
Если это не так.
Доктор вряд ли мне врал,
Не любитель он лжи.
Я тогда посчитал,
Сделал дело гашиш.
26 мая.
В снах один только мрак,
Как пить дать, то к беде.
Загноилась корма
И три трюма в воде.
Боцман – старый пират
В рубке хлещет вино.
Разве я виноват,
Что мне с ним не свезло?
А матросы на днях
Соскочили в порту,
Им снес голову страх -
Крысы чуют беду.
Я свой руль не отдам,
Что бы дальше мне плыть.
Вон, вспорхнула звезда,
Значит стоит пожить!
31 мая. Ненависть становится в полный рост.
Кораблю жить чуть-чуть,
А надежда – обман.
Удалось мне чухнуть,
Смерть пошла на таран.
Доктор спирт чистый жрет,
Развязался мой друг,
Черной кровью блюет,
В общем он уже труп.
На него со спины
Навалилась тоска.
Он – крученый с войны,
Жить хотел только в кайф.
Боцман компас разбил,
Мне ж шепнул: «Без обид».
Я его не простил
И все почки отбил.
Он два дня не вставал:
Плакал, кровью потел,
Все хрипел и стонал,
А под вечер запел.
Ночью он захотел
Посмотреть на рассвет,
Но дожить не успел -
Якорь бросила смерть.
5 июня. Проснувшееся безумство разрушает все на своем пути.
Врач себе из ружья
Отстрелил пол лица.
Я конечно не ждал
Вот такого конца.
За последнюю ночь
Доктор весь поседел.
Жаль, не смог я помочь.
Жаль, что не доглядел.
Ну а вахтенный мой
За борт прыгнул вчера.
«До свиданья родной,
Одинокий дурак».
И ему по весне,
Выел мозг цепкий страх.
Он шесть раз в гальюне
Вены рвал на руках.
Значит так суждено,
Значит плыть одному.
Всех нас тянет на дно,
Все идем мы ко дну.
7 июня. За несколько часов до заката
Ветер-гад все сильней,
Так и режет глаза.
Из каната он мне
Узел-Линча связал.
Мой корабль он кромсал
И покоцал с лихвой.
Все вспорол паруса,
Мой корабль - не живой.
Ветру я проорал,
Из последних из сил:
«Хоть не жду я добра,
Но еще бы пожил».
Знаю близок конец,
Будет то, что должно.
Я давно не юнец,
Все что было – прошло.
8 июня. Шепот жизни замолк. Беззвездная ночь выбросила покрывало тишины
Понимаю, никто
Мне не сможет помочь.
Отыграй свой ноктюрн,
Одуревшая ночь.
На судьбу, что пенять,
Жизнь – живой океан.
Но я верю меня
Спеленает туман.
По холодным волнам,
Тело вдаль поплывет…
«В добрый путь, капитан!» –
Альбатрос пропоет.
И найду я приют,
В сумасшедшем раю…
