Свернулась кровь, остыло тело...
Но сердце тёплым оставалось,
когда пришли живые в белом.
Врачи склонились перед фактом,
укрыли чистой простынёю.
Но сердце, гулко, такт за тактом
упрямо тлело под "бронёю".
...Он уходил шестью ногами:
двумя вперёд, четыре – к низу.
Почти неслышными шагами
прошёл за шлейфом белой ризы...
Под сенью морга, в общежитии,
ещё так жизненно небритый,
лежал он в очередь на вскрытие,
но не был вскрыт, меж всех забытый.
Затем его похоронили:
воткнули в землю, как деревце.
Но сердце живо и в могиле.
Какая разница для сердца?!
