Спи-засыпай, мой Луций, мой малыш,
За ровным гулом будничных застолий
Уходит свет и ночь в своём подоле
Несет тебе на скатах ветхих крыш
Белёсый диск в сверкающей пыльце
И россыпи мерцающего риса.
И мир ещё не больше кипариса,
И боги все ещё в одном лице.
Спи-засыпай, малыш Агенобарб,
Дела твои и помыслы незримы,
Сегодня здесь, меж Анцио и Римом,
Пока ещё никто тебе не раб.
Наш дом ещё не стал ничьей тюрьмой,
И все в одну не сведены дороги.
И так тепло, ни боли, ни тревоги,
Спи-засыпай, мой Луций, светоч мой.
Спи-засыпай. Что слава на века
В сравнении с моей любовью нежной.
Как мертвый пепел Рима неизбежна.
Как меч, разящий чрево, далека.
Безлика как остывшая кровать.
Безмолвна как могильная траншея.
Младенец обнимает мать за шею
И начинает тихо подпевать.
Воск
+++
Говорит что ещё вода, что ещё не лёд,
Говорит что ещё не камень, ещё смола,
Что уже, наверное, сделала что смогла,
Что ещё течёт, но уже замедляет ход.
Потому что всё реже зимы, всё реже сны,
Погостят немного - да извини, пора.
Нам не спать с тобой от вечера до утра.
Нам не быть с тобой от осени до весны.
Полежи в глуши.
Поскучай в тиши.
Поживи одна.
+++
Достает лучинку. Вега. Альдебаран.
Зажигает Спику, Сириус, Южный крест.
Говорит, что теперь не будет неясных мест.
Говорит, что теперь прости, что теперь пора.
Сохранишь любовь, а по ней горяча кутья.
Сотворишь строку, а она пятистопный ямб.
Господи Боже сколько же у тебя
Припасено ещё лампочек и гирлянд.
Не пусти в расход.
Не яви исход.
Поцелуй меня.
Хорошая спит и не видит меня во сне
Хорошая спит и не видит меня во сне.
Плохая считает мужчин от нуля до трёх.
Веселая топит в подушках полночный смех.
Любимая пропускает удар и вдох.
И в каждой своё свечение, свой накал.
И в каждой своё не помню, своё люблю.
И сердце одной – безногий пустой бокал.
И сердце другой – латинская буква U.
И время идёт кругами [врасплох и вспять].
И ночь наступает [только себе на хвост].
Зрачки так черны, чтобы ты не смогла понять
Как много на этой сетчатке погасших звёзд.
Предзимье. Нота Шу.
Говорила осень - напиться мне бы,
Не даются краски сухим кистям,
Рассинить попробуй такое небо
И привыкнешь к самым дурным вестям.
Наторишь в оттенках каминной сажи,
Разведёшь пространство за край холста.
И зажгутся в окнах мои пейзажи,
Но без прежней тайны и колдовства.
Подкачала школа сердечной прели,
Вороватый росчерк уходит ввысь.
И течёт с разбитой палитры время
На пастель, где крепко заснула жизнь.
Проводи меня под руку в этот холодный покой
Проводи меня под руку в этот холодный покой.
В тридевятую осень, в засилье дождей и скворечен,
Где единственный путь нескончаем, свободен и млечен,
И единственный светоч горит над единственной тьмой.
В послевременье дней, на последний небесный редут,
Где тихонь отделят от немых и слепых от незрячих.
Где умелые руки привычно меня перепрячут.
И уже не найдут.
Человек уходит, сказав спасибо
Человек уходит, сказав спасибо.
Заводное счастье, случайный роздых,
Я тебе теперь не вода, не воздух.
Ни любовь, ни пытка, ни либо-либо.
Режиссер снимает с показа пьесу,
И проводит пальцем по белой пудре,
Говорит, твои золотые кудри
В этот раз не вызвали интереса.
Диалоги смолкли, слова остыли,
На губах повисла печать осанна.
Тишина растаяла в нотных станах
Путеводных жил телефонных линий.
Разошлись друзья, опустели залы,
Разлетелись сны с голубиной почтой.
Только смерть твердит "извини" за то что
Я вчера в глазах твоих ночевала.
Бисер всегда бесплоден, кому не сыпь
Бисер всегда бесплоден, кому не сыпь.
Разницы нет, что свиньи, что соловьи.
Им безразличен ярый твой манускрипт,
Как безразличны речи тебе мои.
Пусто в подстрочниках, в строках и между строк.
Пусто в преданиях – скройся и не пиши.
Это такой смешной болевой порог.
Это приобретенный порок души.
Это тебя постигла моя печаль.
Время не рукопись, значит ему гореть.
Полночь в безвременье.
Тихая пастораль.
Ветер три четверти.
Жизни вторая треть.
Динь
Андрею Медведеву
Она и здесь примет не лишена.
Чуть меньше только шарма и загадок.
Разбита как на звуки тишина.
Разложена как свет на кольца радуг.
В холодных линзах - талая вода.
Серебряные крылья легче пуха.
И кажется как будто никогда
К ней не являлась мерзкая старуха.
И мальчик ждёт, и нет ещё конца
Волшебным снам, и плачет декрещендо
Рожок у Кенсингтонского дворца.
На две звезды правее Неверленда.
Страница
Слово не воробей.
Песня не птичья стая.
Лей эту воду, лей,
Ветхий талмуд листая.
Рубчик, обрез, надлом.
Вера, каптал, слизура.
Здесь не бывал псалом,
Не ночевала сура.
Только ряды Фурье
С числами Фибоначчи.
Это не житие.
Это простой задачник.
Сразу на всё ответь.
Дробью по всем мишеням.
Жизнь. Двоеточье. Смерть.
Нет никаких решений.
Ментор и так поймёт.
Даже покажет классу.
Мраморный переплёт
С датами на форзацах.