НАТАЛЬЯ ЛАНГЕ
НОВОГОДНЕЕ ЧУДО
Однажды, в декабре, Федор Антонович и его супруга Людмила Михайловна решили с детьми встретить Новый Год на даче.
Дом находился в деревне, недалеко от города. В этом деревянном домике Федор родился, там прошло его детство и юность, а после смерти матери дом перешел ему по наследству и стал называться громким словом "дача". Федора деревня не манила в течение многих лет, да вдруг жене захотелось романтики…
Дом стоял, как прежде, только давно никто не топил печь и не согревал его стены. Федор бросил дрова в печку. Стало тепло и уютно. Дети, визжа от счастья, наряжали елку, растущую прямо во дворе. Супруга Федора Антоновича начала распаковывать сумки, полные еды. И тут выяснилось, что "для согреву" она ничего не взяла. А какой Новый Год без тостов и спиртного?
Федор Антонович взглянул на золотые часы, подаренные тестем, понял, что в его распоряжении всего минут двадцать, ведь магазинчик могут закрыть пораньше. Уверенности, что мужики не смели с полок все спиртное, увы, не было. В душе что-то екнуло. Федор Антонович накинул дубленку и, проваливаясь в снег, поспешил к магазину напрямик сквозь березовую рощу.
Когда-то он валялся здесь на мягкой траве, собирал грибы, которые маманя славно мариновала. Тут впервые поцеловались с кудрявой Варькой, живущей по соседству. Он даже сломал деревянный забор, прежде разделявший их дома, и залезал к ней в окно по ночам, когда страсти стали бушевать в их четырнадцатилетних телах.
Если бы отец Варьки не застал их за любимым занятием Федьки, не поколотил и не сбросил с крыльца, кто знает, как сложилась бы его жизнь…
Может, жили бы сейчас вместе, воспитывая кучу ребятишек. Не пришлось бы ему ехать в город, тратить время на занятия в проф. училище. Не гнул бы спину на заводе, пробираясь в начальники при помощи отца будущей супруги, за которой пришлось ухаживать более года.
Федор Антонович, задыхаясь, подбежал к магазинчику и… обмер.
За прилавком стояла его первая любовь – Варька.
Мираж. Новогоднее чудо! Федор закрыл глаза. Открыл их, подул на замерзшие пальцы рук, одарил Варьку своей широкой улыбкой: "Узнаешь?"
"Да. Как не узнать?! Федька!"
Варька раскраснелась и стала непослушными руками поправлять торчащие в разные стороны кудряшки, вылезающие из-под платка.
"Федька! Солидный стал, видный мужик! Видать, в начальники выбился? К нам столько лет не заезжал, деревней брезговал? Позабыл нас?"
"Ну, что ты, радость моя, старая любовь не ржавеет", - он чмокнул Варьку в щеку, неуклюже наклонившись над прилавком, но сразу очнулся.
"Варька! Я по делу. Нарисуй нам пару бутылок хорошего вина к новому году, да еще водочки с коньячком, а про шампанское я и не мечтаю, конечно, разобрали такой товар?"
"Да кому тут разбирать?!", - возмутилась Варвара. "Почти все в город сбежали. Пару старух осталось, семьи братьев Ужеговых с детьми, да бывший председатель колхоза Михалыч, но болеет старик… "
Варька стала вынимать бутылки из-под прилавка: " Вот. Бери! Коньяк, вино, виски – подарочная бутылка, водки могу вам дать, сколько хошь, даже Советское Шампанское из города привезла – забирай, гость дорогой, долгожданный".
У Федора полегчало на сердце, но увидав обручальное колечко на пухлой Варькиной руке, он ревниво спросил: "Кто же тот счастливчик, что такую красавицу в лотерею выиграл? Не Длинный ли из соседней деревни? Он меня все время с дубинкой в роще поджидал, а один раз чуть совсем не забил, я даже в больницу попал. Помнишь?"
"Да. Братья Ужеговы его тогда еле-еле отогнали. Но ты за счастьем в город подался, а он прилип ко мне, как банный лист. Два года с ним прожила и развелась. Как выпьет – так драться лезет, не управляемый. Кто такое терпеть станет? Новое время пришло. Теперь сидит в тюряге за свой буйный нрав. Я в нашу деревню вернулась. Одна в доме живу".
Федор Антонович аккуратно завернул в кульки купленный товар и протянул Варе крупную купюру: "Сдачи не надо. Купи себе подарок от меня на новый год, лады?"
Варька вздрогнула, как испуганная птица, выскочила из-за разделявшего их прилавка и кинулась Федору на шею, обдав его, замерзшего, своим жаром.
"Давай новый год вместе встретим, ведь говорят, как его встретишь, так вся жизнь заладится, милый мой, суженный, долгожданный".
Федор ошалело смотрел на свою первую любовь. Словно исчезли годы, разделявшие их. Столько раз в своих снах вот так же он возвращался к ней, но просыпался. А тут она реальная, пахнущая парным молоком, пышущая ни с кем несравнимой красотой.
"Не забыла…" Федор принял решение. Он с трудом высвободился от крепких объятий подруги и вытащил мобильный телефон.
"Чего ты? Спешишь?" – обиделась Варвара.
"Подожди. Все будет хорошо!" – он набрал телефонный номер: " Милочка! Меня тут срочно на работу вызывают. Завод одного дня без меня обойтись не может. Машину не беру, на электричке доберусь. Все улажу и через пару дней к Вам вернусь. Дети пусть недельку на свежем воздухе побудут. Полезно им. Правда, туалет - во дворе. Но ты им ведро в прихожей поставь, чтоб не застудились. Извини. Спешу!" Федор выключил мобильный телефон и вздохнул.
"Так ты женат? Дети есть? Что ж это будет?" Глаза Варьки наполнились слезами.
"Дуреха! Я же с тобой эти дни и ночи буду. Поняла?"
Варька, как орден за смелость, повисла на его груди…
К ее дому добирались по одному, когда чуть стемнело. Впереди, утопая в снегу, спешила Варька, а он шел, отставая, жалея, что нет у него лисьего хвоста, заметающего следы, ведущие к дому соседки.
Снег и березы излучали таинственный новогодний свет.
Снег рассыпался мелкой крупкой и таял на их разгоряченных лицах.
… В комнате Варвары, казалось, ничего не изменилось, только фотография матери висела в черной рамочке на стене у окна, освещенного снежным хороводом.
"Не зажигай свет" – прошептал гость: "А то жена в окно увидит, или дети фигуру батьки узнают, шуму не оберешься".
Они слились в долгом поцелуе…
Отметив новый год, изрядно выпив самогонки, которую Варвара припасла на случай праздника, наевшись блинов и пельменей, умело приготовленных быстрыми руками любимой женщины, Федор решил начать новую жизнь. Но ужасно не хотелось заводить нудных разговоров о разводе, выяснять отношения с отцом супруги, уходить с теплого местечка на заводе, сиротить детей, слышать рыдания Милки и видеть укоризненные взгляды общих друзей…
"Рассосется" – подумал он, как когда-то про аппендицит, и уснул, утопая в мягкой перине на панцирной кровати, в объятьях полногрудой любящей Варьки.
Ночью Федор проснулся от позывов в животе. С трудом понял, что он в деревне, а туалет на улице. Федя всунул босые ноги в стоящие у двери огромные валенки, накинул на голое тело висящую на крючке куртку и, вспомнив, как лихо в армии прыгал в прорубь и обтирался махровым снегом, выскочил на мороз, сразу провалившись в сугроб. Мороз встретил его обжигающим холодным ветром. В пару прыжков Федор оказался в деревянном туалете, продуваемом со всех сторон.
"Надо будет человека нанять и туалет починить, еще мать когда-то об этом просила", - подумал он и помчался в дом.
Там было тепло. Юркнув в постель, обернулся ватным одеялом, прижался к горячему женскому телу и сладко захрапел…
Утром, с трудом разлепляя веки, он почувствовал, что перепил. Голова была тяжела, как кочан капусты. Мозг не мог отделить реальность от кошмарного сна.
Федор Антонович находился обнаженным в мягкой постели, в своем старом доме, где ему угораздило родиться. Дети играли какими-то огромными валенками, натягивая их на голову, и, как плащ-палаткой, укрывались чьей-то длинной курткой, от которой оставались мокрые следы на деревянном полу.
В кресле сидела удивленная супруга, не понимающая, что произошло. Может, его отпустили с завода, а бандиты напали в ночной электричке, раздели и выбросили прямо на снег? Добрые люди пожалели, дали валенки и куртку, но как он, бедный, добрался до дома и не замерз по дороге?
Федор Антонович мгновенно протрезвел и все понял. Ноги сами на автопилоте привели его в родной дом, а все его вещи и все спиртное осталось у соседушки. Он жалобно застонал, но ничего не смог придумать.
Не будет же он говорить, что в новогоднюю ночь был украден НЛО, или врать, что по дороге провалился в плохо замерзший пруд, или…
"Да. Я здесь. Ты не поверишь, – это просто новогоднее чудо!" – тихо прошептал Федор.
[b]