Час пробил. Архангел Гавриил протрубил. Судный день настал. Что ещё сказать по этому поводу для ясности картины? Пожалуй, для вводной вполне достаточно. А здравым умом всё равно представить это трудно.
Святой Пётр стоял у врат чистилища, ключей с пояса снимать не спешил и поглядывал поочерёдно: то в свои учётные книги, то на пару, представшую перед ним. Души этих двоих были ещё не совсем бесплотными и хранили слабые телесные очертания, не трудно догадаться – мужчины и женщины преклонных лет. Старик сутулился и прищуривал по привычке когда-то близорукие глаза. На голове ёршик седых волос, семитский тип лица, слегка свёрнутый на сторону нос… Приметы не выдавали в нём ни сенатора, ни монаха, ни разбойника, однако, говорили о личности весьма незаурядной. Старушка же, оглядевшись в первые мгновения по сторонам и оценив обстановку, прикрыла глаза, и порывисто вложила морщинистую, но изящную ладошку, в руку своего спутника. Тот немного смутился, но в следующую секунду придвинулся ближе.
-Ну, чистые партизаны,- подумал Пётр,- собрались выстоять единым фронтом. Так, посмотрим, что у нас на них имеется… Да-да-да: несомненно, преступники. Мало того тщеславцы, ещё и лгуны, и прелюбодеи. Бесов потешили на своём веку немало. К ним, пожалуй, и отправим эту парочку. Впрочем, избавиться мы от них всегда успеем, а пока, справедливости ради, стоит запросить подробное досье на эту парочку.
-Хранителей ко мне, с личными делами на этих двоих, да на обратном пути весы мер добра и зла прихвати,- дал указание Пётр первому попавшемуся ангелочку. Пушистокрылый поспешил исполнить распоряжение начальства. Перед вратами на некоторое время повисла тишина.
-Ну, так что? Нам собираться и идти этажом ниже?- голос старушки от волнения звучал звонко.
-Но-но-но! Прямо «пионерская зорька» в чистилище заиграла,- цыкнул Пётр на нечестивицу, - раньше надо было смелость проявлять, в борьбе с бесами или там, на поле боя каком, а то – ишь! На небесах она хорохорится, мы тут таких смелых быстро по местам отправляем.
Однако, вопреки своим же словам, Пётр не спешил с распределением. Пред ним из ниоткуда вдруг возникли два толстенных фолианта, этакие книги бытия. Со стороны каждой из них светилось по облачку – невидимые ангелы-хранители расположились рядом с личными делами своих подопечных. Дабы не посвящать посторонних в святая святых небесной канцелярии, Пётр суровым взглядом российского чиновника велел ожидающим удалиться на некоторое расстояние. Метрах в пятидесяти от внушительных кованых врат чистилища притулилась под однобокой елью странная скамейка. Её сиденье было узким, словно рассчитанным на ребёнка, краска облупилась пару веков назад, и сам облик определённо что-то напоминал, пожалуй, больше всего часть советской карусели. Великовозрастная парочка уселась на скамью с каким-то мрачным удовольствием. Еловые ветки свисали низко, почти касаясь лиц вчерашних людей, создавая причудливые тени, от которых казалось, будто старичок со старушкой обретают совсем иную внешность, становятся моложе, нежнее, живее. Впрочем, дело было не только в игре теней. Священный Совет рассматривал земные деяния, жизненный путь, оценивал добрые и злые помыслы, прегрешения и благородные поступки, а для этого требовалось всё разложить по полочкам, разобрать детально каждую мелочь, начиная со времён давних. А такая процедура не обходилась без фокусов со временем. Те, кто находились под колпаком Священного Совета, фактически, словно проживали свою земную жизнь заново.
Глава первая: грешники, но ещё не преступники
Эта пара вовсе не была изначально одним целым. Жизнь - у каждого своя, грехи тоже. Вполне заурядные обыватели: в меру пытающиеся быть честными, в меру лживые, из лучших побуждений, естественно. Верующие, но постоянно согрешающие по малости, не творящие смертных грехов, но постоянно нарушающие заповеди. Тщеславие, гордыня, пустословие и славословие, чего не отнять, того не отнять у каждого из них. С одной небольшой разницей: мужчина свои грехи осознавал, но, тем не менее, холил и лелеял, превозносил самого себя любимого, был избалован женским вниманием, что впрочем, искупал стойким терпением недугов, желанием помогать близким, вниманием к престарелым родителям. Женщина, напротив, пыталась подавлять в себе дурные наклонности, со временем всё более утверждаясь в мысли, что явно не понимает этой жизни, которую хорошо бы прожить честно и праведно, но честно хорошо не получается, а компромиссный вариант бытия получается тусклым, бледным и каким-то обезличенным.
Каждый, из этой, в будущем преступной пары, рано обзавёлся семьёй, полагая свои действия абсолютно правильными, наличие любви, интереса и тому подобного – вечным, детей – лучшими… далее можно не продолжать, подобные описания не редки. «Век человеческий краток и полон скорбей» - не поспоришь, потому разные особи рода человеческого по-разному пытаются забыться. На протяжении многих и многих веков существует пьянство и масса других греховных удовольствий, перерастающих в беду, болезнь и муки совести. Наши преступники довольно долго шли своими, параллельными путями, не пересекаясь, но часто делая шаги схожие. Чего стоил один лишь тот факт: со своими законными половинами, вступив в брак, они непременно хотели венчаться, да поленившись настоять на своём, оставили всё как есть на десятилетия. Начиная жизнь семейную, они твёрдо верили: супруг выбирается один раз и на всю жизнь, позднее, не сумев примириться с действительностью, разочаровываясь, пытались чего-то искать; счастья ли, вторую половину единого целого, или может забытья, путём плотских утех. Последнее не так уж вероятно, скорее просто вариант, ведь после каждой новой попытки найти чего-то или кого-то, ощущение пустоты в душе не проходило. По дороге в никуда, шли они, закрыв глаза, им встречались иногда даты, лица, города… Будь то бред или шиза… Так! Стоп! Дальше про слёзы придётся говорить, а их в любой жизни хватает – не оригинально будет. Нет, у этой преступной парочки индивидуальности хоть отбавляй, а выразилась она в первую очередь в попрании законов геометрии, физики и почти мироздания. Нонсенс: параллельные прямые их жизненных путей вдруг начали искривляться в пространстве, явно пытаясь пересечься.
-Простите, ваше Святейшество, разве такое возможно?- удивлённо пробормотал юный ангел, ещё пока ничей не хранитель, но, подающий надежды.
-Марш отсюда, мал ещё, чтобы рассуждать о господнем попустительстве,- нахмурил брови Святой Пётр. – И чтобы больше никто не вздумал у меня из-за плеча подглядывать в секретные документы, а то живо на землю сошлю в семейство депутатов, или скунсов пасти, тогда и вопросов лишних не возникнет, а ещё глядишь и крылья отвалятся!
Пушистокрылый испуганно примолк, однако совсем удаляться он и не подумал, лишь предусмотрительно отодвинулся ближе к ограде и прикрыл пухленькой ладошкой свой ротик. Пётр практически сразу же забыл о нём, вновь вернувшись к изучению преступного пути престарелой парочки. Время от времени сам приговаривал,«-ну и жили бы себе так как жили, год-другой и чаша весов сама бы перевесила к добру ли, ко греху ль… Нет же! Всё не как у людей!» Сгусток светящегося тумана по левую руку Петра постепенно принимал очертания молодого мужчины, а по правую - девушки. «-Да что ж за безобразие такое?!-возмутился начальник обликом подчинённых. – Вы же ангелы-хранители – существа бесполые! Что за вид непотребный?! Хранителем замужней женщины не может быть мужчина, а у мужика хранителем – девица!!! Нимбов лишу и отправлю алкашей оберегать!» В этот момент створка кованых ворот скрипнула, Пётр обернулся и увидел пять пар босых пяток – юным ангелам, оказывается не чуждо любопытство; пришлось погрозить малышне связкой огромных резных ключей и вернуться к изучению странного поведения жизненных параллелей, которые всё более и более норовили пересечься.
-Так. На чём мы там остановились? Они встретились по работе и на работе. Оба при исполнении. Поговорили. О… С симпатией… Попрощались. Забыли. Ну, вот и ладненько. Молодцы, хорошие ребята. Остальное ни к чему. Тьфу ты, ещё пару раз по работе встретились. Никакой реакции – чудненько! Наконец-то, она ушла со своей греховодной работы, всё налаживается. Да что ты будешь делать?! Опять встретились. Поболтали. Мимо. Уф-ф-ф…отпустило. Что это?! Срочно стакан воды мне! Встреча. Праздная. Праздничная. Со спиртным и танцами. Господи, на всё воля твоя, но ведь она идти не хотела, зачем, зачем пошла…Пришла и сиди в сторонке: ешь-пей на здоровье, с девочками-коллегами общайся, нет ведь коза какая, скучно ей стало. Зачем ты к нему подходишь? Не смей! Ну вот, уже танцуют, удаляются поговорить, телефонами обмениваются, в ходу пьяные комплименты, нескромные фразы, предложение экстрима, он ей нравится, она пальчиком водит по его галстучной булавке, он обещает что-то необыкновенное… Наверняка сейчас она согласится, они, кстати, вместе неплохо смотрятся………Слава Богу, ей хватило ума сбежать, потихоньку вызвав такси; да она умнее, чем кажется. Ему-то чего надо, в семнадцатый раз набирает её номер, сколько можно звонить? Наконец-то угомонились. Спят. В разных концах города. Даже как-то неинтересно. Ой! Что это я?! Правильно, молодцы, особенно за то, что сделали вид, будто ничего не было, никто не помнит деталей. Так держать, вам ведь общаться предстоит по работе. Полгода социального партнёрства – зачёт. Пожалуй, пройдусь, ноги разомну, устал немного, а вы друзья мои, продолжайте просмотр, надеюсь, в моё отсутствие они не успеют дел особых натворить.
Святой Пётр, как самый обыкновенный пенсионер, неспешно потопал вдоль ворот. Хранители тем временем перевернули страницу фолианта, на ней ничего сверхъестественного не просматривалось. Картинка с трёхмерным изображением повседневной жизни, абсолютно невинного содержания. Работа, постоянно сменяющиеся лица, дом, семьи, относительно благополучные, но не самые счастливые. Мужчина и Женщина существуют каждый в своём мире, приносят определённую пользу обществу, выражают недовольство неополитикой и снова вращаются по кругу забот. Вот Женщину попросили помочь, она пообещала попробовать. Чтобы оформить необходимые документы социальной сиротке, нужна и ещё чья-то помощь со стороны, в общем, стало понятно, что по обыкновению, из лучших побуждений женщина влезла не в своё дело. Разумно спросила у мужчины, может ли он ускорить решение проблемы. Да, может. Операция «паспорт» удачно завершена. Женщина благодарит мужчину, все счастливы. Получив приглашение на чай, исключительно в служебной обстановке, приходит, приносит с собой шоколад с ликёром. Под влиянием момента мужчина предлагает шампанского. Впрочем, всё пристойно, даже разговоры, с некоторым заглядыванием в вырез блузки, заверения во взаимном уважении и взаимовыручке. Воскресная школа отдыхает. Юные ангелы на воротах заскучали. Страницы показались уже не интересными, однако…Следующая страница книги вдруг вместо спокойной пасторали явила собой полнейший хаос. С чего бы это героиня звонит ему, неужели просьба помочь подготовиться к экзамену по истории – всерьёз?
Веками существовало множество поводов для встреч. Кстати, подготовка к экзамену вполне подходящая затравка для начала каких-нибудь отношений. Именно так понял звонок взрослый, сорокалетний мужчина. Женщина, хоть и не была глупой, как ей казалось, наивности не утратила, а посему абсолютно не думала ни о каких интрижках. Впрочем, на четвёртом десятке лет жизни трудно не догадаться, зачем мужчина покупает вино, сыр и фрукты, когда отправляется на занятия историей. Однако ни одной крамольной мысли в голове не возникло. Хранитель подтвердил: блузка с огромным вырезом на груди пятого размера намёков на сексуальность не предполагала. Услышав скептическое хмыканье членов Хранительского сообщества, вернулся Святой Пётр. И, как нарочно, пред его суровым взглядом предстало милое, но абсолютно недопустимое общение разнополых людей. Видели бы их супруги, возможно, тогда бы всё и закончилось: бесславно и печально. Кто знает…
Состав преступления
Знакомая однобокая ель, создавала прохладу в летний полдень над маленьким столиком и причудливыми скамейками, которые не очень давно, меньше чем полвека назад, были частью карусели в городском саду. На скамейках – трое: наша, пока ещё не преступная парочка и хозяин усадьбы, местный писатель, личность яркая, незаурядная, человек душевный и духовный, но пьющий изрядно. На столе вино, за столом - разговоры об истории государства Российского, литературе, социуме. Атмосфера самая тёплая, дополнительный антураж создают памятники вокруг, кумиры вчерашних дней, фигуры правосудия и пионеров-спортсменов, гипсовые вазоны и амфоры с отбитыми краями в живописной зелени разнотравья. Женщина и мужчина переходят на «ты», что, впрочем, удаётся не сразу и не совсем.
Когда вино и главные темы разговоров подходят к концу, хозяин дома предлагает гостям слазить на крышу, посмотреть колокольню, так называется один из надстроенных флигелей. После некоторых препирательств, гости отправляются вверх по лестницам разных мастей, причём Женщина умудряется карабкаться по сомнительно надёжным конструкциям в туфлях на высоких каблуках. Ну, что ж, как говорится, «безумству храбрых поём славу»…
Колокольня представляла собой небольшую башенку, заполненную солнечным светом, запахом дерева и чем-то ещё, неуловимым, но, несомненно, приятным. Понизу большущих окон на узком деревянном подоконнике сушились травы, ещё ниже, на деревянном же сооружении непонятного предназначения располагались старые журналы, чертежи, рисунки, плакаты, словом абсолютный хлам, очаровывающий любого интеллигента-раздолбая. Довершением сей эффектной картины являлась подзорная труба. Боже мой! Как можно удержаться от соблазна и не посмотреть с высоты на город и окрестности. Только вот труба почему-то не желает правильно настраиваться, Женщина крутит её в руках, смеясь и болтая всякую ерунду, а Мужчина спрашивает разрешения снять белую рубашку – на колокольне жарко и пыльно, объясняет он. Как истинный джентльмен подходит к даме с благородной целью помочь настроить непокорный оптический прибор. Встав за спиной у Женщины и протягивая руки к подзорной трубе, Мужчина почему-то обнимает (не трубу, конечно) и прижимается всё ближе и теснее.
-Тьфу-ты, божьи твари, дорвались всё таки, согрешили – возмутился святой Пётр, подёргивая себя за бороду. А банально-то как, прости, Господи! Самый натуральный блуд! Или нет?! Листая последующие страницы, апостол часто моргал, фыркал, возмущался, то краснел, то бледнел попеременно. Иногда, как ни странно, одобрительно крякал. Юные ангелочки, которым запрещено было и приближаться к книге бытия, не удержались и потихоньку начали привставать со своих мест, чтобы заглянуть, хоть одним глазком, в притягательные страницы столь неоднозначного и любопытного содержания.
Страница первая: двое входят в двери собора. Женщина почти без косметики, в платочке, смиренно и скромно потупила взгляд, правой рукой крестится, а левой подсознательно стремится нащупать руку мужчины, словно ища у него защиты от всех вселенских скорбей. Мужчина спокоен и величав. Если бы в этот момент высшие силы попытались поразить наших грешников молниями небесными, то он прикрыл бы её собой. Подобные мысли посещают обоих одновременно, и они переглядываются. Она шепчет успокаивающе: глупо было бы тратить, на нас целую молнию, хотя, знаешь, если нас долбанёт прямо здесь – мы будем вместе всегда, и все проблемы решатся.
В пятницу вечером Она в сердцах бросает: не звони мне больше, всё, нет тебя в моей жизни! Он, молча, выключает сотовый. Весь корпоративный вечер она загоняет мысли о нём в дальний-дальний угол. Переживает. Вполне естественно кто-то пытается к ней клеиться, ухаживает, она не замечает. Коллектив догадывается, в чём дело, народ посмеивается. Полночи она твердит себе: его нет, нет у меня, он чужой, он мне не нужен…Господи! Он мне нужен! Мне нужен только он! На следующий день начинаются звонки его друзей и родных.
Брат жены уговаривает: пожалей ты его, ему очень плохо без тебя, он тебя любит! Ты не представляешь, что у нас сегодня творилось! Они брехали чуть не до драки, моя сестра позорила его и нас на всё кафе. Он напился. Уехал куда-то…
Звонок особы, приближённой к «благородному» семейству: каким мы его видели! Это что-то! Он такой псих! Он неадекватен! Нужно что-то делать!
И такая дребедень целый день… И вечер… И половину ночи…
Утро воскресного дня. Прощёное воскресенье. Она просыпается и, не раздумывая, набирает его номер. Слышит в трубке заспанное «алло», такое любимое и родное.
-Прости меня
-И ты меня прости
-Поехали в церковь с нами?
-А можно? Здорово. Поехали!..
На странице видно оба лица сразу: и его и её. По обоим текут слёзы. Слёзы немного подпортили качество передачи картинки из книги бытия. И вот вся честная компания в маленькой церквушке, затерявшейся в лесу. Звучит бас священника, пахнет смолой и свечами, а вид у преступников такой, словно большего счастья уже и не бывает. После храма все едут к ней на блины и пироги – последний день масленицы. За столом – дети, друзья, родственники, Он и Она. Он потихоньку шепчет: я ведь ужасный грешник. Я не хотел жить так, меня вчера силой уводили и оттаскивали с рельсов. Ты понимаешь?
-Да, родной, я всё понимаю. Всё будет хорошо, ведь ты – самый лучший. И я постараюсь никогда-никогда не делать тебе больно.
Они провели вместе весь день. Ни одной пошлой мысли не мелькнуло на челе ни одного из них.
-Больные что ли?! - раздался возглас за спиной Петра.
-А ну, прекратить балаган! – рявкнул апостол.
-Да не больные они и не преступники вовсе! Мученики праведные! Чистые души… Если конечно пепел, шелуху и опилки отряхнуть как следует… Да! Взять бы их и потрясти, как следует! Чтобы головы не морочили и мироздание не засоряли!
Сидят зимним, но слякотным вечером в гостях у писателя. Пока тот заваривает свой фирменный травяной настой, мужчина аккуратно снимает сапоги с женских ног, пристраивает их на батарее. А сам, греет замёрзшие, а точнее промокшие лапки своими руками.
Ангел, сидевший на воротах, зашмыгал носом. Товарищи по облачному цеху зашикали на него. Мол, тише, ты, особо чувствительный, а то из-за тебя нас отсюда разгонят.