От шлема Марка, с одинаковыми интервалами в секунду, отражался текст красного цвета: «Люк заблокирован. Производится отделение капсулы...», занимавший, на верхнем экране панели управления, все свободное место. В результате своей работы панель управления, размеры которой не превышали и полутора метра, изо всех сил старалась привлечь к себе внимание путем наслаивания одного сообщения на другое, чей общий смысл сводился к отчету о выполненных задачах или же об новой неисправности на космической станции. Марк никогда не располагал симпатий к этой какофонии звуковых и визуальных сигналов, существовавших лишь для того, чтобы свести человека с ума, ведь можно было остановить весь этот зацикленный карнавал через пару секунд после получения данных, а не без конца сверлить ими голову, пока ты все-таки не разобьешь этот "будильник" к чертям, но на все это конструкторы и инженеры имели свое мнение.
- А ну всем молчать! – проревел Марк и ударил ладонью по центру панели, тем самым намереваясь вывести из строя весь букет накопившегося шума. Как не парадоксально, но это действие возымело нужный эффект - в капсуле наступила блаженная тишина. Добившись победы над электроникой Марк завел руки за кресло и принялся нащупывать ремни безопасности, которые были, возможно, одними из самых крупных представителей своего вида, по крайней мере в разделе по технике безопасности. Руке понадобилось не более мгновения, чтобы нащупать первый ремень, и теперь, судорожно трясясь от напряжения, пальцы Марка старались зафиксировать его в нужной ячейке. В это же время надпись, на верхнем экране панели изменила свое содержание, а из встроенных в шлем динамиков начал звучать электронный голос автопилота спасательной капсулы: «Отделение через 10, 9, 8, 7…».
- Нет. Нет. Нет! Нет! – с каждым следующим «нет» голос Марка отдалялся от шаткого моста «Сильное беспокойство» и приближался к обрыву «Паника и Ужас». Руки окончательно свела дрожь, из-за чего последний ремень безопасности так и не смог достигнуть положенной ему крепежной ячейки: в результате он оказался снова за спинкой кресла, где изначально и пребывал. Марк, раздраженный своей неловкостью, попытался произнести что-то на подобии «Это не хоррр…», но был резко прерван: программа не досчитав положенных пяти секунд, выполнила "Старт" , тем самым вызвав временную перегрузку в 1,5g. Вкупе к сильнейшему вдавливания в кресло, с дополнительным парализующим эффектом, шлем Марка принял на себя тяжелый удар незакрепленного ремня, вследствие чего он, на какое-то время, потерял сознание.
После произведенного старта на нижнем экране панели управления появилась вертикальная линия с пятью отметками, указывающими маршрут сквозь слои атмосферы, которые капсула намеревалась преодолеть с максимальной скоростью, помимо этого на экране просматривались три крупных точки, неспешно очерчивающие сверху вниз пунктирные линии. Первая точка именовалась К4-УР2-3 , вторая – К11-УР6-3, а третьей являлась разрушающаяся космическая станция Terminus.
Terminus (лат.) – граница, предел.
По данным приборов первые две совершали переход с термосферы на мезосферу, при этом температурные показатели вне капсулы, в левом нижнем углу панели, все увереннее поднимались в своем числовое значение.
Третье точкой, которая медленна угасала, была станция Terminus, представлявшая собой – в прошлом - высочайшее достижение инженерной мысли, а в настоящем являвшаяся апофеозом этой самой мысли, ибо не каждая компания способна была собрать подобную станцию, которая, на орбите, одновременно и работала, справляясь со всеми своими задачи, и медленно разваливалась, когда своевременный ремонт опаздывал на несколько дней. Вот и в этот раз ремонтная команда, в составе инженера и кибернетика, не считая ремонтных дронов, не проявила пунктуальности к Terminus – починка внутренних систем станции завершилась разрушением уранового реактора, утечкой кислорода во множестве отсеках и в дальнейшем распространении по ним пожаров, с периодическими взрывами горючих веществ. На этот счет у Артура, специалиста кибернетика, после получения первого же отчета о возникших неполадках в системе, выскочила только одна фраза: «Пожалуй можно сворачиваться...», а затем пришло сообщение о нестабильности реактора. Артуру хватило меньше секунды, чтобы пробежать глазами пару строчек сообщения, чтобы первым начать бежать к отсеку эвакуации, при этом выкрикивая в коммуникатор на шее: «Марк кидай все и беги к ближайшей капсуле! Сor obturaverunt!»
Сor obturaverunt! (лат.) – остановилось сердце!
----------
По спасательной капсуле прокатилась дрожь, возвращая Марка в сознание: какой-то, из сотен тысяч куском металла, некогда принадлежавших Terminus вошел в траекторию падения капсулы, вызывая своим присутствием отклонения от заданного маршрута.
Придя в себя Марк сразу же заметил активно мигающий красный прямоугольник, находившийся справа от нижнего экрана панели. Эта геометрическая фигура содержала в себе информацию об двигателях торможения капсулы, точнее, в случаи её активности, об их отсутствии на своем месте. «Спасательные капсулы на Terminus самые современные, по меркам прошлого столетия, - говорил Артур и добавлял: - их использование эта как спасение во времена древней Инквизиции через сожжение. Нет Артур, это не спасение, это русская рулетка в буквальном смысле, и твой револьвер полность заряжен - парировал Марк» .
---------
По своей форме спасательная капсула напоминала зернышко, на её нижней части крепились термоустойчивые листы металла, поглощавшие образующийся жар при спуске на Землю. Когда капсула преодолевала стратосферу листы раскрывались, подобно цветку, распускавшему свои лепестки при первых лучах восходящего солнца. Что же касается верхней часть капсулы, то она являла собой комплекс из трех двигателей торможения и одного манёвренного, последний был частью основы, скелета корпуса в отличие от остальных, которые выступали отдельным сегментом, и лишь в процессе сборки прикреплялись к корпусу. Конструкторы сделали двигатели торможения отделимыми для экстренного снижения массы капсулы, чтобы та не вошла в землю на несколько метров, превращаясь для пилота в «strati loculo ». В результате конструкция этой машины была весь специфична.
Strati loculo (лат.)- усыпанный гроб.
Инженерная мысль на этом не остановилась, и вскоре в чертежи внедрили функцию «распада». Она действовала по принципу «дерни и прыгай», и, по правде говоря, не пользовалась особой популярностью у астронавтов, ведь желания дополнительно испытать, таким образом, свою удачу ни у кого не возникало, большинству было достаточно того, что они уже решились воспользоваться капсулой. Спустя пару лет "страх спасения", испарился с внедрением все более новых, совершенных и безопасных моделей.
Сейчас же Марк не моргающими глазами смотрел на данные о том, что верхняя часть капсулы отсутствовала. Как выяснилось позже, причиной этого стал преждевременный старт, вырвавший тормоза с «корнем», впрочем, для Марка это уже не имело особого значения.
- Артур, прием! Я не могу снизить скорость падения! Артур!
- Ты же кусок собственного «корабля» на станции оставил!
- У этой банки есть катапультирование?!
- По правую сторону от тебя должен находиться небольшой рычаг, видишь?
- Да, нашел.
- При прохождении седьмого километра тяни его вверх. Ты справишься Марк, слышишь?!
- Ладно! До Земли. – сказав это Марк снял шлем, предварительно отключив в нем коммуникатор.
Кабина капсулы тонула в скрежете металла и приглушенных звуках электроники, исполняющей свою, только ей ведомую, мелодию, под аккомпанемент механических вибраций. Марк прикоснулся к панели управления и перед ним возник полупрозрачный экран голубоватого оттенка. Пальцы левой руки простучали комбинацию слабых щелчков, вызвав тем самым на призрачный экран изображение, в котором хорошо различалось синее небо с ровными вытянутыми, словно натянутая ткань, облаками. Синий цвет неба плавно переходил из своего темного оттенка в более светлый, создаваемый с помощью света закатного солнца. Облака редкими рядами заполняли нижний горизонт пейзажа. Вся эта идиллия нарушалась лишь одним единственным элементом, траектория которого характеризовалась диагональным дымчатым следом. Этим элементом были две яркие точки, двигающиеся параллельно друг другу с небольшим отставанием между собой. Они, подобно мечу прорезали облака насквозь, при этом вытягивая из них длинные белые нити.
«Такую картину пустили под нож», - подумал Марк, не переставая восхищаться красотой Земного неба, расстилающегося перед его глазами. Точки, пересекавшие общий фон, хоть и нарушали гармонию, однако, в каком-то роде, они подчеркивали великолепие предзакатного неба.
На нижнем экране панели управления высвечивалось оставшееся расстояние до земли – 11 километров. Марк обратно надел шлем, после чего положил одну руку на рычаг, о котором упоминал Артур. Параллельно этому действию другая рука подергивала каждый ремень безопасности, уверяясь, в хоть крохотной надежде на спасение. В это же время глаза Марка напряженно следили за показателем расстояния, которое слишком быстро уменьшалось: «8200 м, 8100 м, 8000 м, 7900 м…». На отметке 7410 м, Марк, со всей силы потянул рычаг на себя – прозвучала серия быстрых щелчков, а затем передняя часть капсулы, отделявшая его от внешнего мира, со свистом рванулась вверх. Все вокруг погрузилось в оглушающий грохот полета. Рука Марка еще сильнее дернула рычаг. Снова раздался знакомый звук щелчков - спинка кресла отсоединилась от сиденья, и подобно тряпичной кукле резко схваченной за руку, Марка подхватило и вытянуло из капсулы, при этом он успел каким-то непонятным образом для себя удариться шлемом об её единственный край. Реальность перед ним испарилась, а сознание вновь погрузилось в сон.
-----------
Солнце звало его к себе, обдавая своим теплым светом. Он чувствовал это тепло каждой клеткой своего тела. Свет просачивался через одежду, кожу, кости, проникая в его сознание и шепча ласковые, успокаивающие слова. Ноги напряглись и с силой оторвались от земли. Он изо всех сил махал своими белыми крыльями, намереваясь как можно скорее оказаться рядом с этим манящим светом. Солнце все стремительнее росло в размерах, а мягкая теплота, испускаемая им, уже переходила в жар, который с каждым новым взмахом крыла все нарастал. Его глаза перестали различать границы солнца: оно заслонило собой весь мир вокруг, но ему это было не важно. Он ощущал сильнейший жар, который уже начал причинять всему телу боль. И вот белые крылья воспламенились, каждое перо горело настолько ярко, что земной огонь мерк перед их ним светом. Он вытянул руку перед собой, желая хотя бы прикоснуться к солнцу, но ни один палец его кисти не смог дотянуться до вожделенной цели. К этому времени белые крылья развеялись, оставив после себя обугленные отростки. И теперь он падал, и в своем падении различал чей-то громкий зовущий голос: «Марк! Марк! Отвою мать очнись!»
-------
Марк открыл глаза. В углу его зрительной линзы шлема горела зеленная точка – коммуникатор был включен, в то же время другая линза испещрялась вертикальным столбцом цифр, говоривших об уменьшающемся расстоянии до земли: « 730 м, 670 м …». Около двухсот метров ему понадобилось, чтобы полностью придти в себя, звон в ушах сбавил свою силу, но не прекратился, видимо удар не из слабых.
На отметки 410 м Марк нажал на кнопку, расположенную на боковой части спинки, некогда принадлежавшей пилотскому креслу. Камера стабилизирующего парашюта отделилась от ранца, и вскоре за ней последовал сам стабилизирующий парашют, что в какой-то степени выровняло свободный полет Марка; раскрытие парашюта не заставило себя долго ждать. До земли оставалось 190 м.
-------
За прошедшее время, с момента приземления, пейзаж предзакатного неба успел сильно поменяться: яркие цвета растворились, а на их смену пришли более темные, превращая угасающий день в ночь. Ко всему прочему небесная картина была разбавлена множеством мерцающих точек, возможно вначале казавшимися дальними звездами, а по мере своего приближения - сгорающими в атмосфере метеоритами.
Все было позади: ужас, паника, падание – все. С раскинутыми руками Марк лежал на мягкой траве – её аромат чувствовался повсюду. Ноги не подчинялись ему, но это его не беспокоило, через пару недель реабилитации и их способность ходить, тем более бегать, вернётся, а ощущения первых пяти секунд на Земле останутся в его памяти навсегда.
Артем Яковлев, 7 ноября 2012г. (ред. 19.08.2013)