Из романа ОДНА — ЭТО ТОЛПА НАРОДА или
ЖЕНЩИНА — ЭТО МНОГО ЛЮДЕЙ
(РОМАН В ОТРЫВКАХ)
ПОМНИ, КАКОГО ТЫ РОДА
Маленькие девочки гостят в деревне у бабушки с дедушкой, их привозят чесрез год — папа служит на Дальнем Востоке. Все предки - из этой деревни. Деревня, которую так никогда не называли, потому что она состояла из хуторов, уникальна по своей географии. Была когда-то река...
Наверное, неплохая: во первых, на ней была водяная мельница, к которой съезжалась вся округа, а, во-вторый речка была такой, что мама девочек, которая училась в городской школе, в двадцати минутах детской ходьбы от дома, после выпускного вечера с одноклассниками села в лодку, и поплыли вдруг позвзрослевшие, как им казалось, обладатели аттестатов зрелости в новую светлую жизнь. Перепуганные родители нашли их только на третий день. И аттестат не спас, ибо зрелости в своих детинушках не обнаружившие родители, как сохранило предание, ремни взяли в руки... Даже те, кто до этого ребенка своего и пальцем-то не тронули.
Но уже умирающая к тому времени была река, и мельницу уже давно перестала она крутить... Сколько так же умерло рек на Украине! И убили их всеядные колхозы: возглавила-то их беднота. Революция сделала это слово синонимом величайшей добродетели, великим достоинством.
А прежде в тех местах, где крестьяне были государственными, до бедноты позорно опускались тунеядцы и безмозглые людишки. Труженики создавали крепкие семьи, хозяйство держали крепкое, детям давали образование.
И вот, не приученные к труду и хозяйствованию, необразованные и неотесанные голодранцы поставили себя во главе государства и колхозов. И начали распахивать земли, не учитывая по безолаберности и по незнанию берега рек. И затягивало берега илом. И спустя какую-то четверть века река превратилась в ручеек, который переходили вброд или по маленьким мосточкам.
Спасли ситуацию потомки тех, благодаря разграбленным хозяйствам которых и создавались колхозы. Расчистили они местами устье реки, освободили от ила родники — сделали ставки.
А когда была река, украшавшая бескрайнюю степь, люди селились по ее берегам. Там и растянулось село, состоявшее из двух улиц, местами прерывающихся метров на триста, на семь километров.
Так все село и склаывалось из хуторов, имеющих свои названия по фамилиям ее жителей. И в оиходе были эти названия, а не общее административное. Два ряда домов, два ряда огородов, спускавшихся к реке, и сама река — посередине. Красота и гармония...
И так чудесно сложилось, что во второй хате с одного краю, ближе к городу, выросла мама приехвших на лето девочек, а во второй с другого конца села — их папа.
И так чудесно сложилось, что все село жило веками одним цельным монолинтом. На подходе к селу со стороны города часть широкой открытой для обозрения почти всего села доргоги с вставленной в нее огромадной трубой, соединяющей соседние ставки. То есть подойти к селу с той стороны незамеченным было нельзя.
- Ой, Дуня Андреева к дядьке в гости идет!!! - радуется тот, кто со своего огорода или «своего» берега увидев женщину, идущую в гости к дядьке, увидел женщину, идущую в гости к дядьке. (Говорит, безусловно, по-украински).
И уже негромко кричит об этой новости соседям, те тоже радостно реагируют: значит Дуня и Данила Петрович будут петь! Да как петь!!! А река будет отражать звуковые волны, и побегут те аж до другого края села... И все будут наслаждаться красотой этого дуэта: кто-то присядет в саду и будет тихо слушать, кто-то станет подпевать, продолжая домашние хлопоты. Но праздник будет у всех.
Река, а потом и череда ставков передают звуки не только красивые и мелодичные. Стоит где-то двум соседкам или домочадцам начать громко «несоглашаться» друг с другом, и это событие станет общим, и все, комментируя и обсуждая прекрасно слышимое, опять же станут станут его активными участниками.
Так все село и жило веками одной семьей, без тайн от соседей.
чтоб не дать себя закружить
каруселям обид и ошибок,
предок наш сумел заслужить
в дар язык из слов и улыбок.
Когда девочки с родителями, а старшая до школы дважды по целому году оказывались у бабушки с дедушкой, это всякий раз оказывалось важным этапом в жизни старшей внучки, очень к ним привязанной, и необыкновенно ими любимой.
Для ребенка нет ничего важнее любви своей семьи. Перед самым приездом внучек дедушка устанавливал в саду качелю, сделанную им сразу же, как только первая внучка начала вставать на ножки, это важнейшее событие произошло в его доме!
Ни у кого в селе больше не было чуда, даже приблизительно похожего на эту качелю!!! Деревянная, ее можно было переносить с места на место. С сидением — креслом со спинкой и подлокотниками. Удобная подставка для ног.
На катание на этой качеле сходились дети со всей округи. К приезжающим в гости всегда отношение особое, а тут еще и офицерские дочки, и из такого далека, что ехать надо поездом до Москвы, а потом другим поездом восемь дней до Владивостока, потом — только до Благовещенкска, семь дней, а потом и вовсе можно туда только самолетом — остров Сахалин...
И качелю сами селяне прозвали «для панночек», но это звучало вовсе не обидно — катались-то все. Конечно, по всему селу качелей было полно: между деревом и стеной хаты или сарая горизонтально расположен лом или другая железяка, толстая веревка, досточка для сидения — катайся сколько душе угодно. Но эта качеля — особенная.
Перед тем как бежать к нам, мамы или бабушки умывали, причесывали, переодевали своих чад! И катались по очереди. Один усажывается удобно в креслице, берется неспеша руками за удобные подлокотники, аккуратно-торжественно устанавливает ножки на подставку. Поднимает взгляд на стоящих рядом детей. На лице готового к катанию - торжественность и осознание значимости момента и себя в этом моменте. Сидит, а остальные его раскачивают: сначалал медленно и бережно, а потом — все быстрее и быстрее. Смех, взвизгивание... Кто-то подпрыгивает от восторга, кто-то пританцовывает, прихлопывает в ладошки...
Всё! Хватит! Теперь моя очередь!
Перестают раскачивать, ждут остановки качели, но сидящий на ней уже утратил торжественность лица и позы, хохочет во весь раскрытый рот, поднимает и резко опускает ноги и всем корпусом старается раскачивать качелю, чтобы хоть немного продлить праздник!!! Другие подскакивают, пытаются остановить...
Наступает очередь следующего. И все повторяется. И длится веселье до самого вечера. Забавно, что во время этого катания никто не отходит, дети не отвлекаются на другие игры, все смотрят на катающегося.
И никаких детских драк, обзываний, капризов и обид — все ведут себя «прилично» - качеля-то, как городская.
Когда внучки уезжали, дедушка качелю разбирал и прятал до следующего их приезда.
***
Но всякий раз, когда приходили к нам в гости дети, бабушка нас, сначала меня одну, а потом, с младшей сестрой, отправляла встречать гостей, ожидающих нас в саду возле качели, нам говорила мягко, но строго:
Помьятайте ж, якого ви роду!!!
Это означало: «не опозорьте тех, чьи корни вы имеете. И уж, конечно, не теряя лица, ни в коем случае не возгордиться своим происхождением: «Вашей заслуги нет в том, что вы произошли от приличных людей, но позорить их не смейте».
Родословную же всех четырех ветвей, что сошлись на нас, мы знали очень глубоко. Благо, все — из одного места. Правда, мама моей бабушки была из соседнего села, но они правктически сливались. А поскольку то был районный центр с сельсоветом и клубом, в которые стекались со всей округи, то все друг друга знали.
Я осознала смысл бабушкиного напоминания о роде своем я осознала уже взрослой не один раз.
Май маленький сын играется в куче песка, привезенная соседями. Прабабушка их мальчика наблюдает за детьми. Один мальчик ее правнуку сыплет в глаза жменю песка, тот начинает плакать. Мой сын подскакивет к нему, начинает его жалеть и вытирать лицо.
А чiй же оцей хлопчик?, - указывает старушка на обидчика.
То це онук вашого, Шкуратовського, Михйла К..
Та не може буть. Вони не дуже розумнi, але гарнi луди. А дитина ж занадто жорстока.
Михало одружився на Марусi Д...
А!.. Теперь зрозумiло. А ви ж чii?
Прабабуся моя, шо зi Шкуровки - Д. А мой дедушка — П.
Тож в тебе така гарна та красива дитина...
Приехала как-то к дедушке (бабушки рано не стало). Встречаю маму своего ровесника. Та сообщает с огромной радостью, что ее сын женится.
И что за невеста?!
Ще не бачiла, але вона з ваших, з Д. Я така щаслива!!!
Вот и я счастлива иметь такое родовое дерево.
БАБУШКИНА СКАЗКА
Бабушка мне по-памяти читала всего Тараса Шевченко, И.Франко, Лесю Украинку, Лермонтова и Пушкина.
То есть, что бы мы не делали, а я всегда была рядом с ней или с дедушкой, когда меня к ним привозили, она мне рассказывала, пела...
Наверное, ни одна бабушка не дала столько для развити своим внукам, как моя — мне.
Итак, перессказывая мне преподробно историю родов, сошедшихся на мне; историю страны, войны и плена ее брата; легенды и притчи, кучу литературных источников из сказок она мне, причем, многократно в разные годы моего детства и взросления, рассказывала только одну единственную!
Говорила так певуче и так выстраданно!...
Дословно, увы, не помню, ибо дважды одинаково ее и не слышала. Суть такая.
Жили-были бабушка и дедушка, и была у них внучка Алёнушка (далее — хвалебная ода и самой внучке и любви, которой её окружали).
Пошла однажды Аленушка с подружками в лес по грибы, отбилась от компании и заблудилась.
И подружки бросили ( в других вариантах: покинули) её одну-одинешеньку, а сами убежали...
Как вариант: заманили ее подружки в лес, да и покинули!..
Идет Аленушка по лесу и приговаривает (кричит, поет, стонет-убивается):
- Ау! Ау! Алёнуш-ка! Ау, ау, голубушка! Заманили меня подружки в лес и покинули!..
Встречает ее белочка, предлагает помочь ей выйти из леса. Потом, понятно, ласточка (бабушкина любимая птица, они сотнями жили в сарае и во всем дворе, гнезда приклеивали, буквально, одно на боку другого), ёжик, зайчик, муравей, лисенок, волченок...
И — то, что мне открылось только после пятидесяти лет!!! Вот уж поистине, «сказка - ложь, да в ней намек! Именно то, что запало в меня, проросло и стало стержнем моим.
Мама недавно мне горячно изрекла
- Да ты же с детства с кем попало не имела дел и не водила дружбу. Это другие - - лишь бы в толпе! Ты же можешь в людях смириться со всем, но слабость — это единственное, чего ты не могла простить никому!
Четко осознала, что источник этого, кроме всего прочего, и в сказке, единственной, но многократво, перессказываемой мне моей мудрейшей бабушкой.
Я очень часто ее вспоминала, причем даже не саму сказку, а то, как она всякий раз была обставлена и как подавалась, не умея понять, почекму именно эту сказку...
Продолжу сказочку!
И всем добрым претендентам в поводыри и проводники из страшного черного леса на солнечную поляну к дому, Аленушка неизменно отвечала:
- Спасибо тебе... Но ты сам (сама) такой маленький, всех боишься, себе помочь не можешь, зачем же мне с тобой идти? Какой-то страшный зверь выйдет нам настречу, ты и убежишь (улетишь, уползешь...). Уж лучше, я сама.
И опять:
- Ау, ау, Аленушка! Ау, ау, голубушка...
Только когда ей встретился огромный и сильный медведь, она приняла его помощь.
Шли они вместе. Она ему пела песенки, собирала для него ягоды и подкармливала его.
- Так, весело и дружно, и радостно, вышли они вместе из глухого леса.
. ..Встреча с бабушкой и дедушкой... Их благодарность...
И «стали они жить-поживать...».
***
Человек неугомонный,
Всё б мне – в новые края,
Я душой привязан словно
Там, где родина моя.
В той заброшенной деревне,
Что проснулась над рекой,
Предок мой живал издревле,
Здесь же и обрёл покой.
Жил он мирно, бессуетно;
Горе, радость, всё – в семье.
Солнцу кланялся с рассветом
И трудился на земле.
...В старые гляжусь могилы
И черпаю мудрость в том,
Что и дедам было мило,
В том, что я отдам потом...
